Проклятие Синь-камня: книжка о потерянной любви

Он так устал от болтовни новой знакомой, что заткнул ей рот кляпом. А сам положил голову на колени девушки, и уснул. Через некоторое время вода в реке заволновалась — посинела, покраснела и, наконец, стала бурого цвета. Пленница снова разрыдалась, и её слеза упала незнакомцу на щёку. Тот пробудился, и увидел, как из реки выходит огромный рыжий аспид. Тогда юноша достал меч-зульфикар, и обрушил его на голову чудищу. Испуганная девушка от страха обрела такую силу, что разорвала путы, и умчалась домой. А Змей спросил своего мучителя:

— Раз ты ударил меня волшебным мечом, не мог бы заодно подсказать: где мне лучше упасть — в воду или на сушу?

— Если ты упадешь на сушу, то обернёшься камнем, а если в воду, я опять рубану тебя мечом, — отвечал спаситель юных дев.

Змей подумал, почесал живот, икнул, и завалился на берег. А молодой человек, дотронувшись рукой до обжоры, повелел: «Стань камнем». В последствии тот валун начали почитать волшебным. Если поднести ему сорок корзин лепёшек и сорок корзин с фруктами — исполнит любое желание. А если ещё и девушку — так вообще. Говорили, что это отец всех поклонных камней нашего мира — рыжих, красных, синих, чёрных. Ну, а юношу того звали Имам Али, или Заратустра, или Персей. А по-вашему — апостол Пётр 36.

— А разве бывают красные и чёрные камни? — любопытствовал Мартин. — Никогда о таких не слышал.

— Конечно бывают. Например, в землях крымцев есть знаменитая красная скала, — поражал своими знаниями гость. — Что касается чёрных камней, то самый знаменитый из них находится в Каабе — святом месте для каждого мусульманина. Однако я не хотел бы говорить об этом с неверным. Скажу только, что однажды святыню пытались захватить силой и похитить, после чего нечестивый военачальник умер в страшных мучениях. И вообще, эта реликвия не из нашего мира — она была ниспослана Аллахом из рая.

— Ну, а если говорить о земных камнях, может ли оказаться так, что все они обладают единой волей и находятся под властью, скажем, апостола Пётра или Имама Али?

— Ничего об этом не ведаю, — задумался бухарец. — Однако мне кажется, что искать божественную волю в каменных идолах неправильно. Скорее ты найдёшь в них шайтана. А место средоточия Бога — его храм.

Глава одиннадцатая. Дщерь

Ыюля 30 дня, 1728 года. Окрестности Зарайского кремля, Переславль-Рязанская провинция Московской губернии

К середине лета Мартину сделали костыли, и он приспособился сам передвигаться на небольшие расстояния. Дома в жару находиться было тяжко. Поэтому юноша просил, чтобы его с утра после визита к старцу относили на берег Осетра и почти до темноты сидел у реки. Иногда — с книгами (усилиями Изота и его вдовушек их удалось раздобыть ещё), иногда просто глядя на детей, которые резвились у воды, и на женщин, приходящих сюда ради хозяйственных нужд. Жители ближайших домов поначалу приняли калеку за побирушку, но потом привыкли. Настолько, что воспринимали его как часть уличного пейзажа.

Однажды в очень жаркий полдень Мартина сморило, и он задремал под деревом. И Господь послал ему странный сон. От стайки купающихся детей отделилась чернобровая девочка лет семи, встала рядом, и принялась вызывающе смотреть на калеку.

— Кто ты и что тебе нужно? — спросил у неё юноша.

— Я твоя дщерь и хочу наглядеться на своего родителя, которого никогда не видела, видимо, больше не увижу, — серьёзно отвечала девочка.

— Но у меня нет дочери, — вскинулся Мартин. — Зачем ты меня обманываешь?

— Когда ты чего-то не знаешь, это не означает, что этого не существует, — продолжала упорствовать «дочь». — Однако, если тебя смущает мой облик, можешь считать, что перед тобой Николай Угодник. Это мой город, ты находишься неподалёку от моего храма и на тебе образ креста, который доставлен мною из Царьграда. Так что ничего удивительного в нашей беседе нет.

— Я понимаю, что это лишь сон, — попытался собрать разлетевшиеся мысли юноша. — Однако, святой владыка, не мог бы ты не мучить меня такими сложными затеями. Я в любом случае готов исполнить любой твой приказ. Но когда он звучит из уст маленькой девочки, которая представляется моей несуществующей дочерью, это сильно смущает твоего раба.

— Мартин, ты уже взрослый, и должен понимать: жизнь сложна, и в ней невозможно предусмотреть всего, — с укором сказала собеседница. — Поэтому святые и стремятся, чтобы их послания не воспринимались буквально. Так готов ли ты больше не пререкаться со мной, а смиренно выслушать?

— Прости меня недостойного, великий Чудотворец, безропотно тебе внемлю. Хотя это дается мне непросто.

— Не роптать — очень мудро. Однако главное сейчас — не твои слова или мысли, а состояние твоего тела. Как ни прискорбно, здоровье пока не позволяет тебе служить Всевышнему согласно предначертанию. И это необходимо исправить. Вблизи от места, где мы с тобой разговариваем, лежит наследство твоего отца. В нём не деньги, но нечто большее. Найди его, и помоги себе сам!