Проклятие Слизерина

— Ну, разумеется, – ответил Том рассеянно, широко открытые глаза смотрели внутрь Кубка.

На дне Кубка, свернувшись, притаился небольшой, но аккуратный, лист старого пергамента. Стоило Тому протянуть к нему руку, как тот шевельнулся. Чистую желтоватую поверхность в один миг покрыли ровные нити изумрудных букв. Сердце Тома забилось чаще: уже видел эти буквы.

— Что там? – спросила Анна обеспокоено.

Том все еще околдовано смотрел на пергамент, но голос Анны подействовал, как холодная вода на сонного. Он мгновенно скомкал лист, таким и сунул в карман.

— Что где? – переспросил Том.

— То, что ты спрятал в карман.

— Тебе показалось.

Он с невозмутимым видом вернул Кубок на полку, вновь взял в руки тряпку.

— Ничего подобного, – настаивала Анна. – Ты что‑то нашел и забрал себе. Это может быть опасно…

— Ты забыла, что мы играем в «Молчанку»? Правила напомнить?

Анна нахмурилась, огрызнулась с обидой:

— Не требуется.

Остальное время отработки прошло в полном молчании. Странное послание, как будто жгло карман изнутри, Тому казалось, что ощущает это почти физически. Когда Орр, наконец, вернулся за учениками, он едва удержался, чтобы тут же не ринуться бегом в Подземелья.

Как в вязком тумане, что застилает глаза и притупляет инстинкты, Том добрался до Общей гостиной, опомнился только, когда перешагнул порог темной спальни. Мысли, словно спугнутые мухи, загудели в голове, одна другой бредовее. Но Том внезапно осознал, что не заснет, если уже сегодня не узнает смысл написанного.

После минутного раздумья, он на ощупь добрался до кровати Антонина, тронул спящего за плечо. Антонин проснулся от одного лишь прикосновения, словно всего лишь притворялся спящим, спросил зло:

— Какого беса?

— Я, кажется, нашел первую печать Слизерина, – прошептал Том дрожащим от волнения голосом.

Антонин порывисто сел на кровати, горящие любопытством глаза уставились на Тома.

— Шутишь!

— Это ты у нас мастер шутки шутить. А я более чем серьезен. Лучше разбуди Августуса, спускайтесь в гостиную. Элджи и Сенектуса я беру на себя… И тихо. О’Бэксли не разбудите.

Антонин кивнул, уже цапнул халат, миновав на цыпочках кровать О’Бэксли, стал прокрадываться к Руквуду. Том, не теряя ни минуты, принялся будить Элджи, что оказалось гораздо труднее, чем разбудить Антонина. Курчавое создание не желало просыпаться, все еще во сне вяло отмахивалось от Тома, бессвязно бормотало.

— Элджи, миленький, – упрашивал Том в приступе отчаяния. – Ну, проснись, пожалуйста. Нам к Сенектусу нужно.

Веки Элджи дрогнули, чуть приподнялись, вновь захлопнулись.

— К Сенектусу это хорошо. А зачем?

— Идем, там все расскажу.

Том требовательнее потянул его за руку. Элджи выбрался из‑под одеяла, покорно зашагал следом, глаза чуть приоткрыты и затуманены, как у сомнамбулы. Возле комнаты старшекурсников, где спал Сенектус, Том остановился, прислонил Элджи, как бесчувственное бревно, к стене рядом с дверью, сам предусмотрительно заглянул внутрь: все спокойно.

Элджи, что уже приноровился спать стоя, начал похрапывать тихо, но с присвистом. Том закатил глаза к потолку, встряхнул спящего, но без толку, тогда не удержался и отвесил две оплеухи.

— Элджи. Да проснись же!

Голубые глаза мгновенно распахнулись, в уголках от боли выступили слезы, а щеки уже пылали алым, взвизгнул:

— Ой! Ты что? Больно же.

Том притянул его за грудки, с угрозой занес руку для удара.

— Теперь проснулся?

Элджи быстро кивнул, спешно закрыл ладонями пылающие щеки.

— Уверен? – уточнил Том.

— Да–да, проснулся… больше не надо.

Том с неуверенностью опустил руку, тщательно подбирая слова, принялся объяснять:

— Ты должен разбудить Сенектуса так, чтобы другие старшекурсники не проснулись…

— Зачем будить Сенектуса? Ночь же на дворе.

— Скажешь ему, что я нашел первую печать…

Элджи даже подпрыгнул от удивления, глаза стали как блюдца.

— Ту самую!

— Ты прекратишь меня перебивать? – разозлился Том. – Разбудишь Сенектуса, скажешь ему, чтобы спускался в гостиную. Там уже ждут Антонин и Августус.

— А ты?

— А я с тобой. Кто‑то же должен тебя контролировать.

С этими словами Том толкнул Элджи в темную комнату, и шагнул следом.

По сути, он и сам мог бы разбудить Сенектуса, тогда не пришлось бы возиться с Элджи. Но, во–первых, Том не знал, на какой из пяти кроватей спит Сенектус. А во–вторых, неизвестно, какова будет реакция вспыльчивого старосты Слизерина, на присутствие самого Тома. Явление же непутевого младшего брата в такой ситуации воспримется более терпимо.

— Сенектус, – позвал Элджи шепотом, теребя брата за плечо. – А Том нашел печать.

В ответ послышался сдавленный хриплый голос:

— Какую к гоблину печать?

— Первую…

— Да хоть Соломонову! – рыкнул разбуженный Сенектус, приподнялся на локте. – Вон из спальни, немедленно. Все печати утром, после сытного завтрака, в порядке очереди…

Сенектус отмахнулся от брата, демонстративно перевернулся на другой бок. Том в нетерпении подскочил к Сенектусу с другой стороны, заглянул в помятое спросонок лицо.

— Сенектус. Я. Нашел. Первую. Печать. Понимаешь? Та, что упомянута в пророчестве.