Проклятие тамплиеров (сборник)

– Расчет юноши был верным. Он слышал, видимо, от других слуг, что как победителю эпидемии вам, несомненно, по традиции будет присвоено звание почетного горожанина, а по древнему городскому уложению носитель этого звания имеет право ограниченной милости, то есть законного изъятия из-под суда и городского, и дворянского одного любого человека. Кассандр надеялся, что вы как просвещенный человек не захотите потакать языческой дикости, которая толкает маркиза к расправе с ним. Он надеялся, что он заинтересует вас, хотя бы как интересный факт природы.

– Это мне говорите вы, ваше преподобие?! Разве церковь…

– Церковь еще не решила, одержим ли этот человек и чем именно одержим. Большей частью он ровен в своем настроении и никакими злыми силами не охвачен, но иной раз у него бывают внезапные проблески-прозрения, как у больных при падучей, только без того, чтобы он падал и извергал пену из себя. И тогда во время этих приступов ему вдруг открываются некие сведения из будущего и он произносит это вслух, и ему трудно удержаться. Он сам боится своих способностей, и искренне как мне показалось, совершенно искренне, искал в храме облегчения своей ноши. По мнению церкви, было бы и преступно, и неразумно принять решение на его счет, не изучив сей души. Может статься, перед нами некий пророк. Даже фарисей Гамалиил вступился за апостола Павла, боясь оказаться ненароком в стане богоборцев.

Нострадамус грустно поглядел на своих гостей. На душе он чувствовал тяжесть, такую, что ему даже дышать приходилось через силу.

– Я теперь понимаю, почему маркиз явился ко мне без предупреждения.

– Да, – сказал господин прево, – у него была последняя возможность взять Кассандра, до того как вам будут объявлены ваши новые права. Он примчался к вашим воротам первым, мы с его преподобием едва нагнали его у дверей вашего дома.

– Скажите, ваше преподобие, каков же ваш взгляд на природу сего странного юноши, что говорит ваш житейский и церковный опыт?

– Я уже сказал достаточно. У меня нет вывода. Я наблюдал этого человека какое-то время. Теперь ваша очередь. Рассмотрите дело со всей тщательностью. Может быть, перед нами просто казус нескольких совпадений, может быть, перед нами пока неопознанное чудо. Будем помогать друг другу своими возможностями, и да поможет нам Господь.

– Аминь! – Сказали все трое. И все трое без воодушевления.

Едва прозвучало это тройственное слово, из темноты, что густо занимала углы залы, бесшумно выступил тот, о ком шла речь. Выражение лица Кассандра было сосредоточенным, почти испуганным.

– Где ты скрывался? – Спросил господин прево.

– Почему ты убежал? – Спросил его преподобие.

Подождав немного, добавил свой вопрос и Нострадамус:

– Как ты догадался, что маркиз сразу обратится к тайнику в спальне? Вы говорили раньше о тайнике?

Кассандр ответил на вопросы по очереди. Прятался он в яме в саду, вырытой, видимо, для большого винного кувшина, а теперь засыпанной сухими листьями. Убежал, потому что знал о гневе маркиза в свой адрес. А что касается тайника…

– Ты предчувствовал, что маркиз зайдет именно туда, да?

Кассандр честно покачал головой.

– Нет, мэтр, я был в испуге. Я бросился, куда глаза глядят. Выбрал первое попавшееся убежище.

– Выйдя в сад с простым факелом, маркиз тут же бы тебя обнаружил. – Сказал господин Жиро, и в его тоне промелькнула пренебрежительная нотка.

– Вероятнее всего, мессир. – Легко согласился Кассандр.

– То есть свое ближайшее будущее ты предчувствовать не в состоянии? – Усмехнулся его преподобие.

– Ни ближайшее, не отдаленное, – вздохнул Кассандр.

– Но утверждаешь, что Миранда де Лувертюр умрет родами? – Вставил свое слово Нострадамус.

Кассандр только поклонился в подтверждение этих слов, и вид у него в этот момент был одновременно и уверенный, и жалкий, если такое вообще можно вообразить. Высокие гости ученого встали, учтиво попрощались, еще раз произнесли слова благодарности за победу над страшной эпидемией. Ученый принял слова благодарности с подобающим достоинством и смирением. Про себя он давно уже решил, что здесь в Экс-ан-Провансе они имеют дело не с самым страшным видом эпидемии, это не бубонное страшилище, сгноившее треть населения Европы каких-нибудь семьдесят лет назад. Дифтерит в смеси с чем-то кишечным. Но не дело победителя – преуменьшать значение своего подвига.

Когда гости удалились, Нострадамус внимательно и долго смотрел на своего неожиданного домочадца. Совершенно было ясно, что выставлять его на улицу нельзя, да и первым лицам города он обещал разобраться с загадкой этого человека.

– Ляжешь спать в комнате садовника. Там тяжелый железный засов изнутри. Никому не открывай, кроме меня.