Проклятие виселицы (ЛП)

Когда Элена работала в поле, ещё до того, как мастер Раф забрал её из молотильни, она позволяла себе жаловаться на непосильную работу — рыхление и посадку, жатву и сбор урожая. Но тогда она не понимала, насколько свободна — она могла любоваться широким голубым небом, белыми кораблями облаков, неторопливо плывущими по небесному морю, смотреть, как беспокойные стайки грачей кружатся вокруг раскачивающихся на ветру деревьев. Куда не брось взгляд, во все стороны раскинулась земля, окрашенная всеми оттенками коричневого и зеленого, чем дальше, тем цвета становились все бледнее, пока не сливались с небесным океаном. Но здесь она не видела ничего, кроме высоких стен внутреннего двора, которые ограничивали небо над головой синим квадратом, похожим на раскроенный лоскут ткани, который вот-вот обметают, сошьют и свернут.

Там, в Гастмире, она могла уйти одна собирать ежевику или хворост, отыскать тихое местечко и послушать трели чёрного дрозда или свист ветра в камышах. Но здесь её днём и ночью окружали женщины, которые вечно болтали, смеялись или храпели. Из-за всего этого она тосковала по деревенским просторам, но было ещё кое-что, чего она желала больше всего: встречи с Атеном. Какими же драгоценными были те минуты, когда они гуляли вместе, взявшись за руки, под огромным звездным куполом ночного неба, и тогда ей казалось, что они одни во всем мире. С кем теперь он гуляет под звёздами? Слезы навернулись на её глаза. Почему Атен не попытался отыскать ее? Или ему уже все равно, что с ней случилось?

Должно быть, она пробормотала это вслух — из-за обложенной дёрном скамейки, на которой цвели ароматный фиолетовый чабрец и дикая душица, показалось испуганное личико. И тут же исчезло.

Элена на цыпочках обошла её и увидела мальчика, сидящего в траве за скамейкой, он прижал колени к подбородку, крепко обхватив их руками.

Он беспокойно взглянул на нее, а затем снова опустил голову, наверное подумав, что если не смотреть на девушку, то она его и не заметит.

— Прячешься? — С улыбкой спросила Элена, но мальчишка молчал.

Не обращая внимания на жару, остальные мальчишки неистово гоняли на усыпанной гравием дорожке мяч, сплетённый из ивовых прутьев. А когда одна сторона брала верх над другой, тишину оглашали крики радости и недовольства. Элена присела на дерновую скамью, наслаждаясь мгновенно окутавшим её облачком сладких ароматов смятого чабреца и душицы. Но мальчик даже не пошевелился. Чуть наклонившись, она нежно прикоснулась к непослушной копне светло-пепельных волос. Они были шелковистыми и мягкими, как у младенца, как у ее сына. Мальчик отдернул голову.

— Разве ты не хочешь погонять мяч, или тебя не принимают в игру?

Он не подал вида, что слышал. Элена смотрела на розовые щёчки — всё, что удалось рассмотреть в его лице.

— Я... я Холли. — Она ещё не привыкла к этому имени, и другим девушкам нередко приходилось кричать три, а то и четыре раза прежде, чем она понимала, что обращаются к ней.

Мальчик медленно поднял голову, и при взгляде на ребёнка Элену пронзила боль. Она увидела синие, как васильки, глаза, длинные золотистые ресницы. Нежное лицо портил только маленький серебристый шрам над бровью. Её огорчило не само это лицо, а застывшие, мёртвые глаза, словно полностью отрешённые от мира. Ребёнок походил на ангела, но напомнил Элене старые сказки о вставших из гроба мёртвецах, что бродят по свету, не узнавая никого и ничего.

— А у тебя есть имя? — ласково спросила она.

Несколько мгновений мальчик смотрел сквозь неё, словно она была призраком сада. Затем разжал руку и внимательно посмотрел в ладонь, будто там мог быть написан ответ.

— Ф.. ин...ч - произнес он, хлопая в ладоши при каждом слоге, будто бы имя было вбито в него, звук за звуком.

— Финч, зяблик — хорошее имя, - ободряюще улыбнулась Элена. — Ты давно здесь, Финч?

Его лицо ничего не выражало, казалось, он не понял вопроса о времени.

Элена не видела этого ребенка раньше, но возможно, он просто прятался. Интересно, сколько ему лет, семь, восемь? Трудно сказать — он казался очень маленьким, но пальцы длинные и тонкие, почти как у юноши. А как выглядел бы её сын в этом возрасте? Она тихонько запела, как будто укачивала собственное дитя.

Зелен и синь

      Дили ди

      Лаванды склон

Тебя я люблю

      Дили ди

      В меня ты влюблен

Она почувствовала как что-то коснулось ног, и, взглянув вниз, увидела, что мальчик осторожно склонил к ней голову, словно настоящая птица, готовая вспорхнуть при малейшем движении. Элена не шевелилась и продолжала петь.

Помощь зови

      Дили ди

      Работа не ждет

Кто сено гребет

      Дили ди

      Кто в гору идет

Финч подался ближе, уткнувшись лицом в ее ноги.

Птицы поют

      Дили ди

      Ягнята шалят

Наш здесь приют

      Дили ди

      В сене – мир и уют