Проклятие виселицы (ЛП)

Она перестала петь и какое-то время они сидели неподвижно, Элена на скамейке, покрытой тимьяном, а маленький Финч — на земле. Оба погрузились в свои мысли, не слыша ни криков играющих детей, ни жужжащих над розами пчел.

Элена вздрогнула, когда белое облако закрыло солнце, бросив тень на сад.

— Хочешь, покажу секрет? — внезапно спросил Финч и выпрямился.

— Конечно, — ответила Элена, ласково улыбнувшись. — Это твоё сокровище?

Ещё с детства она знала, что у всех детей есть секретные сокровища — скорлупа яйца дрозда, речной камешек, галька, сияющая как рубин, острый черный зуб дракона, — и все это тщательно спрятано от глаз взрослых.

Финч помотал головой.

— Это не мой секрет. Пошли, я покажу. Только никому не говори. — Он взял ее за руку маленькой теплой ладошкой и потянул за собой.

— Ах вот ты где, киска. Я тебя везде искала, у меня кое-что для тебя есть.

Как только Элена обернулась к направлявшейся к ней через сад Люс, маленькая ладошка тут же отпустила её руку. Она глянула вниз, чтобы сказать что-нибудь Финчу, но мальчик уже исчез.

— Матушка послала меня передать, что к тебе посетитель, ты будешь рада его увидеть.

Радость наполнила Элену, на лице засияла восторженная улыбка.

— Атен, это Атен? Где он?

***

Раф нетерпеливо расхаживал по комнатушке и наконец неуклюже устроился на стуле с высокой спинкой. В комнате было не много мебели. Один угол занимала широкая кровать, но к счастью, её закрывали тяжёлые, кое-где потертые шторы. В другом углу расположилась длинная низкая скамья, а в третьем стояла высокая деревянная рама, с которой свисали кожаные ремни. Раф с отвращением взглянул на нее. Он догадывался, какие орудия могли скрываться за пологом кровати, достаточно насмотрелся на обнаженные мужские спины с рассеченной до костей кожей, чтобы считать порку приятной забавой.

Он безрадостно оглядел комнату. В тот день, когда он выбрал Элену из круга молотящих женщин, чтобы она съела кусочек хлеба с солью, мог ли он предвидеть, что это приведёт её сюда? А если бы Раф выбрал другую девушку, результат был бы тот же? Его с самого детства мучил вопрос - можешь ли ты выбирать что-то по-настоящему или за тебя уже всё предрешено.

Когда Рафу было шесть лет, отец косил, и коса наскочила на лежавший в траве камень. Вот и все. Этого оказалось достаточно, чтобы изменить весь ход жизни Рафа, просто обычный камень оказался в неудачном месте. Лезвие косы отскочило от камня и глубоко порезало ногу отца, рана загноилась, и мать Рафа испугалась, что муж умрёт.

Соседка божилась, что Святой Георгий обязательно поможет бедняге, стоит лишь матери Рафа попросить его о помощи. И тогда мать решила совершить паломничество в аббатство, где хранилась фаланга пальца святого, и пожертвовать янтарное ожерелье, которое получила в день свадьбы, чтобы заручиться помощью святого. Она настояла, чтобы Раф отправился с ней и помолился за здоровье отца.

Раф с матерью вышли из дома, прежде чем солнце взошло над холмами. Они достигли аббатства в вечерней прохладе, как раз к началу вечерней службы, и вместе с толпой прихожан поднялись по высоким белым ступеням в храм. Как только Раф вошел в это огромное здание, он сразу же позабыл о жажде и голоде. Он как вкопанный застыл в дверях с открытым ртом, не в силах оторвать взгляд от грандиозного зрелища.

Деревенская церквушка, где он пел в маленьком хоре, была расписана яркими красками — изображениями ангелов и святых, которые брели по знакомым полям и парили над такими же домишками, как и их собственный. Но здесь стены и колонны, устремившиеся ввысь, украшала роспись со сценами рая и ада, сотворения мира и Страшного суда. С огромного купола на него глядели ангелы, и сам Господь, воседающий на золотом троне, казалось, оглядывал всю церковь. Его темные миндалевые глаза пристально смотрели прямо в глаза Рафа.

Раф, слишком занятый осмотром храма, и не заметил, как хор начал петь псалмы, пока певчие не затянули магнификат [23]. Он никогда не слышал таких голосов в деревенском хоре, они звучали гораздо мелодичнее, выше и звонче, чем у любого мальчика. Не обращая внимания на мать, которая яростно шипела, призывая его вернуться, Раф стал протискиваться сквозь толпу прихожан, пока не оказался в первом ряду. Но всё равно не смог ничего разглядеть из-за резной ширмы. Пригнувшись, он стал пробираться вперёд, огибая её, пока не увидел тех, кто издавал эти прекрасные звуки. Раф увидел монахов и послушников, преклонивших колени в молитве, но неземная музыка исходила не от этих простых созданий. Он покрутил головой и увидел собравшихся вместе певчих. Некоторые из них — юноши, другие — мужчины, должно быть, такого же возраста, как и его отец, с чисто выбритыми лицами.