Проклятие замолчавшей королевы

У нас-то этим мало кто баловался, но среди столичной знати, я слышала, таких в избытке. Худые, с кругами под глазами и ярко-красными, словно маки, губами, эти несчастные бросались в омут острых ощущений и часто переносили виденные образы в реальность, выдавая их за оригинальные идеи, непонятые современниками.

И эта дама будет шить мне платье?! Да я лучше умру, чем надену такое, что вызовет смех!

— Конечно, милочка. Проснитесь, наконец! И раздевайтесь. Немедленно! У меня мало времени, — хлопнула в ладоши Матисьен и достала из недр бесформенной юбки-колокола маленький блокнот и огрызок карандаша.

Я решила не спорить с необычной модисткой и стянула домашнее платье, оставшись в рубашке.

— Ярла Виртанен, милая, — с нажимом повторила модистка, пристально смотря мне в глаза. — Догола, пожалуйста. И ускорьтесь, умоляю. У меня уже нервы на пределе с этим отбором!

Дама приложила руку к голове и закатила глаза, всем видом выражая такое страдание и замешательство, что возражать я не посмела. Всё-таки другой модистки мне не найти, а новое платье не помешает. Тем более от столичной швеи!

Альма со вздохом помогла мне раздеться. Возмущённая бесцеремонностью модистки и поглощённая мыслями, навеянными недавним разговором с кузиной, я даже не смутилась, когда госпожа Матисьен принялась обходить меня и делать пометки в блокноте. Я ожидала, что она хотя бы смеряет и запишет мои параметры, но никакой сантиметровой ленты в её руках не появилось.

— А вы успеете сшить платье до вечера? — на всякий случай спросила я, мало веря в подобные чудеса. Всё происходящее казалось мне фарсом. Или король решил не просто отослать меня домой, прослышав о женихе, а ещё и унизить напоследок?!

— Что вы, ярла! Для пошива ко мне за пару месяцев записываются! А то и раньше, — модистка убрала блокнот и огрызок карандаша обратно. — Через пару часов я пришлю помощницу с готовым платьем. К счастью, у меня есть кое-что для такого типа фигуры. Грудь у вас хороша, а вот бёдра широковаты. Но надеюсь, вы поместитесь. И да, возвращать его не надо.

— То есть его кто-то носил до меня?! — вставила я слово, намереваясь немедленно начать собирать вещи. Или, когда успокоюсь, назло всем сплетникам снова прийти в красном.

— О, нет-нет, я бы не посмела, ярла Виртанен, — охнула модистка и впервые улыбнулась мне. — Только самое лучшее. Как велели! Вот увидите, вечером вы будете блистать. Кстати, о блеске. Покажите мне свои драгоценности, я посмотрю, сочетаются ли они с платьем.

Я дала знак Альме, и та со вздохом поплелась к шкафу, где среди прочей утвари мы прятали свои сокровища. Конечно, это были не королевские сапфиры и илиодорские бриллианты, но пара кроваво-красных рубинов сияла в ожерелье среди прочих самоцветов, как глаза Торина, Бога Войны и Распри.

— Очень достойно, — с уважением посмотрела на меня госпожа Матисьен и даже сбавила напыщенный тон: — Я передумала. Я знаю, какое платье к ним подойдёт. Правда, оно предназначалось другой, но, полагаю, отбор у каждой девушки бывает раз в жизни, поэтому вам сегодня повезло. Пришлю платье к вечеру.

И, загадочно улыбнувшись, так что на лице выступила пара нежелательных морщинок, модистка выпорхнула за дверь.

— Слава Фригг, она убралась, — произнесла Альма с вечно недовольным лицом. Я тоже была не в восторге от такого поворота событий, но спорить и сетовать смысла не имело. Либо принимай правила, либо убирайся восвояси, а время для последнего ещё не наступило.

Не успели мы обмолвиться и словом, как дверь снова открылась, и на этот раз в комнату вошла запыхавшаяся Марта с конвертом в руках. Девушка сделала книксен и протянула мне письмо.

Стараясь сохранять внешнее спокойствие, я с невозмутимым видом раскрыла его и развернула плотную серую бумагу с гербовой печатью:

«Вам надлежит в четверть третьего прибыть в Оранжевую комнату для оглашения результатов первых этапов. Форма одежды любая».

И всё. Не подписи, ни витиеватых обращений, которыми пестрят обычно официальные приглашения.

Пока я раздумала над этим, Альма по-свойски подошла совсем близко и заглянула мне через плечо.

— Наверное, кого-то отправят домой, — произнесла она, пробежав глазами строки послания.

— Давно пора, — ответила я, чувствуя нарастающую тревогу.

Сколько я здесь? Пару дней, а мне уже начало казаться, что не меньше месяца. Чем скорее одну из нас отправят восвояси, тем скорее настанет время для второй и третьей партии отбракованных, среди которых должна буду оказаться и я. Можно будет вернуться в привычный мирок на самом краю северной границы и забыть Драгомир, как красивый, но чуждый край с затхлой атмосферой полунамёков и тайн.

— Что вы хотите надеть? — вернула меня на землю Альма.

— Не знаю. Что-то из того, что мы привезли из дома, — ответила я и, подумав, добавила: — Например, тёмно-синее с золотистыми узорами. То, что я надевала в тот день, когда Стилин сделал мне предложение.

* * *

и сидели в креслах, расставленных полукругом рядом с камином. Кресло-трон, обращённое спиной к огню, пустовало.