Проклятое ожерелье Марии-Антуанетты

Когда, потревоженный чьей-то сильной рукой, камень отвалился, капитан выстрелил в образовавшуюся пустоту и, не поверив ушам, услышал недовольный голос Андрея Склярова:

– Друг, мы так не договаривались.

– Боже, Андрей! – заорала Юля, сразу почувствовавшая прилив сил. – Как ты здесь оказался?

Она встала с мокрого холодного пола, сырость которого не ощущала, и кинулась в объятия друга:

– Как ты нас нашел?

Андрей задорно улыбнулся:

– Странный вопрос ты задаешь полицейскому, другу своего жениха. Неужели и жених не догадался, что я здесь делаю и как вас вычислил?

– Я хотел тебе позвонить и не сделал этого, – признался Сергей. – Понимаешь, столько всего навалилось…

– Ладно, расскажу, только сначала выйдем отсюда. – Андрей протянул руку девушке и вывел ее на свежий воздух. Самойлова сразу задышала полной грудью. Казалось, она никогда не испытывала такого наслаждения от возможности дышать. Плотников стоял рядом, поддерживая ее.

– Давайте спустимся, внизу нас ждет машина, – пояснил Скляров. – Кстати, вы отыскали бриллианты?

– Да, нам повезло. – Сергей улыбнулся вымученной улыбкой и стукнул по карману с заветной коробочкой. – Андрюша, когда спустимся с горы, давай поедем к могиле Жанны. Нам не терпится покончить с этим делом.

– Заметано, – ответил рыжеволосый полицейский. – Так вот, как же я вас нашел… Когда ты не вышел на связь, я понял, что вас нужно спасать, и примчался сюда. Ребята из нашего отдела пробили твои звонки и обнаружили телефончик деда Филиппа, а потом нашли и его адрес. Разумеется, я навестил его. Дочь ни в какую не хотела пускать меня к отцу, пришлось потрясти удостоверением и пообещать неприятности. И я понял, почему она была против, когда увидел, во что негодяй превратил его лицо и руки – на них не было живого места. Однако старик был в состоянии говорить, кипел праведным гневом и подробно описал преступника. Признаться, я долго не хотел верить, что это Толька Колесов. Но все мои опасения развеяли ребята из лаборатории. Колесов давно хотел создать в нашем городе базу ДНК и прежде всего поместил туда свои образцы. Когда эксперты пробивали ДНК преступника, выявились его неожиданные родственные связи.

Юля нервно глотнула:

– Как? Некоторое время назад Толик утверждал, что он не сын своего отца.

– Парень заблуждался, – усмехнулся Андрей.

– Вы его взяли? – с надеждой спросил Плотников. Скляров кивнул и зевнул:

– Разумеется. Взяли горяченького десять минут назад. Гаденыш ведет себя, как ему кажется, героически, но нам его показания не нужны – все и так предельно ясно.

– Колесову сообщили? – поинтересовался капитан, перешагивая через кочку.

– Сообщили, – безрадостно ответил приятель. – Он в шоке.

– Еще бы, – заметила Юля, срывая какой-то узорчатый листик. – Еще бы… Такое ему не приснилось бы и в самом страшном сне.

Глава 22

Лондон, 1791

Смерть Жанны не наделала в Лондоне никакого шума. В полицейском участке с удовольствием вынесли вердикт – самоубийство, и тело стали готовить к погребению в общей могиле для бедняков. Лишь вмешательство графа де Гаше все изменило. Он заказал приличный гроб, выбрал место на кладбище под старым кленом неподалеку от Темзы, думая, что Жанне понравилось бы ее последнее пристанище. Готовиться к похоронам ему помогал врач, который первым подбежал к телу женщины. Гастон щедро одаривал молодого человека деньгами, потому что он был единственным, кто жалел несчастную так же, как и сам граф. В комнате графини де Гаше нашел записку и узнал почерк Жанны. Бедняжка писала, что дошла до последней степени нищеты, находится на грани умопомешательства и подумывает о самоубийстве. Если она все же решится на такой шаг, пусть газетчики напишут о ней в своих изданиях, не преминув отметить, что ее довела королевская чета. Пусть монархи Франции порадуются: на их совести будет еще одна загубленная жизнь.

– Вы дадите материал в газеты? – поинтересовался молодой врач, когда Гастон рассказал ему о записке. Граф кивнул.