Проклятые поэты

Вампир

О, ты, что как удар ножа
Мне сердце скорбное пронзила,
Ты, что влечешь меня, кружа,
Ты – черный смерч, ты – злая сила,

Ты, кем взята душа моя

И сделана твоей подстилкой, —
Чудовище, с кем связан я,
Как горький пьяница с бутылкой,

Как вечный каторжник с ядром,

Как падаль с червяком могильным, —
Тебя в неистовстве бессильном
Кляну и ночью я и днем!

Кинжал решительный и скорый

Молил я: деспота убей!
Взывал к отраве: будь опорой
Для жалкой трусости моей!

Увы! Я встретил лишь презренье.

Ответили мне яд и сталь:
«Не стоишь ты освобожденья,
Тебя, ничтожный, нам не жаль.

Ты ждешь спокойствия и мира?

Глупец! – Ты сам вернешься в ад:
Твои лобзанья воскресят
Труп умерщвленного вампира!»

Во второй своей ипостаси любовь – свет, льющийся с небес к погрязшему во зле поэту («Духовная заря», «Живой факел», «Вся целиком» и др.).

«Когда, горя, влетит к распутникам восход…»

Когда, горя, влетит к распутникам восход,
Все пожирая вкруг огнем багрово-рыжим,
То, мщением грозя и гневной тайной движим,
В животном сонном, злом вдруг Ангел восстает.

Над тем, кто в грязь упал, мечтающем средь мук,

Дух чистой синевой и высью поднебесной
Разверзнет глубину и манит, словно бездной…
Так, Божество мое, мой светоносный друг,

Над прахом и золой попоек безотрадных

Твои черты светлей, чудесней всех стократ,
Встают передо мной, без устали парят;

Так застит свет дневной мерцанье плошек чадных,

Так ясный призрак твой, победно тьму круша,
Как солнца вечный диск сверкает, о Душа!

«Когда в ней равно все пленяет…»

Когда в ней равно все пленяет,
Сравненья отступают прочь,
Она, как утро, озаряет,
И утешительна, как ночь.

И слишком стройно сочетались

В ней все телесные черты;
Чтоб мог беспомощный анализ
Разъять созвучья красоты.

Магическое претворенье

Всех чувств моих в единый лад!
В ее дыханье слышно пенье,
А голос дарит аромат.

Д. Обломиевский: