Проклятые поэты

Рембо разом заполонил все его существо. «Тайное братство школьников, разгульный хмель детей богемы, рассудочная чувственность, дерзкое наслаждение забвением» – Верлен спешит испытать всё. Для этого надо сперва отмести то, чем он жил прежде. Буржуазия, чиновничья бюрократия, религиозное лицемерие, добропорядочная литература, косность и приспособленчество во всех видах незамедлительно посланы ко всем чертям.

Продолжение известно. В этой странной паре Рембо, хоть он и на десять лет моложе, господин и повелитель. Он проповедует, что Поэт становится ясновидцем, только если он окунается в великое смешение всех чувств. Отсюда возврат к пьянству, отсюда ночное бродяжничество. Мелкобуржуазный быт Верлена, его маленький сын вызывают у Рембо издевательскую ухмылку. Он откровенно говорит о своем презрении к «Доброй песне» и к ее лживой вдохновительнице. «Только со мной можешь ты быть свободным». Повинуясь своему беспощадному повелителю, Верлен кидается в тот кипящий водоворот, который станет потом предметом стольких домыслов и толкований.

Предосудительное, граничащее со скандальностью, поведение юного гения делало его пребывание в доме Верленов невозможным. Жена, мать, друзья, предчувствуя недоброе, ополчились против юноши, но… что доводы против дружбы… Верлен хотел лишь одного – быть неразлучным с новым другом; семейные сцены, укоры матери и друзей нисколько не трогали его. По мере того как отношения Верлена с женой ухудшались, чему в немалой степени содействовала также усиливающаяся любовь к абсенту, отдаление от Рембо становилось невыносимее. И когда супруги приняли решение временно расстаться, Верлен отнесся к нему, как к божьему персту. Впереди маячила свобода, и не просто свобода – а свобода наедине с другом. В июле 1872-го они оказались в поезде, отправляющемся в Бельгию. Но то ли упоение счастьем, то ли усердное, посещение станционных буфетов, то ли вызывающее поведение в полицейском участке привели к тому, что до Голландии они не добрались.

Таким образом, друзья непредвиденно оказались в Лондоне. О их первом пребывании в столице туманного Альбиона сведений очень мало, а домыслы окрашены бракоразводным процессом, затеянным в это время Матильдой. Поводом для развода, как известно, были «предосудительные отношения Верлена к Рембо».

Сохранившиеся документы не позволяют однозначно прояснить, действительно ли были отношения двух великих поэтов «предосудительными». Это, естественно, стало благодатной почвой для множества биографов, падких до «клейких листочков». Совершенно очевидно, что в дружбе Верлена и Рембо, которая слишком часто характеризуется как «постыдные отношения», лидерство принадлежало второму: все исследователи сходятся во мнении, что воплощавший человеческое слабоволие и идущий на поводу своих влечений Верлен не мог тягаться со «сверхчеловечностью» Рембо, на практике осуществлявшем заветы Заратустры. Даже в поэзии влияние Рембо на Верлена является доминирующим. Даже если Верлен испытывал гомосексуальную тягу к младшему другу, трудно себе представить, что лидирующий в этой паре человек с нормальной сексуальной ориентацией (о которой свидетельствует наличие у Рембо множества случайных «подружек» в юности и «гарема» во время заморских странствий) шел на поводу у старшего друга. Поэтому я склоняюсь к малопривлекательной для любителей клубнички версии, что «постыдные отношения» – плод разгоряченной фантазии биографов.

Об отсутствии таковых свидетельствует и яростная реакция Верлена. Человек в высшей степени непрактичный и экзальтированный, он кидался из крайности в крайность: то хотел вызвать на дуэль адвоката жены, то думал устроить «суд чести», то предложил подвергнуться вместе с Рембо медицинскому освидетельствованию… Друзьям с трудом удалось уговорить поэта не выставлять себя на посмешище.