Проклятые вечностью (СИ)

Она выросла на рассказах религиозных тетушек и духовных пастырей о том, что близость мужчины и женщины являлась в глазах Господа постыдным деянием, которое должно было происходить между супругами непременно в темноте и исключительно для продолжения рода, ибо добродетельная барышня просто не могла получать от этого удовольствие. А после, супруги непременно должны были спать в разных спальнях, замаливая этот грех. Теперь же, стоная в объятиях вампира, как распутная женщина, она нарушала с ним заветы, переступила все границы и страшилась кары небес.

Тем временем очередная волна наслаждения затопила ее с новой силой, которой она инстинктивно начинала сопротивляться, устыдившись своей распущенности.

— Ну же, Анна, перестань сдерживать себя, — склонившись к ее уху, подобно змею-искусителю, прошептал граф. Опустив руку к ее чувственному лону, он начал ласкать ее более настойчиво. Слишком много приятной боли, слишком много удовольствия обрушилось на нее в этот момент. Она не могла больше сопротивляться, отдаваясь ему без остатка. Почувствовав скорое завершение этого любовного безумства, принцесса напряглась как натянутая струна, раздирая ногтями его спину. В тот же миг граф со стоном вошел в нее, изливая плод своей любви в ее лоно, придавив ее весом своего тела.

Анна застыла на мгновение, не зная, что ей следует сделать дальше. Заговорить? Помолчать? Успокоить душевные волнения или просто предаться упоительной близости в объятиях друг друга. Исподтишка она осмелилась взглянуть на своего избранника: загадочного, красивого, сильного и пугающего одновременно. Каким он был на самом деле? Какую личину скрывал за непроницаемой маской надменности? Она так хотела поговорить, но слова замирали на языке, оставаясь лишь мыслями.

Перевернувшись на бок, граф притянул ее спиной к своей груди, укрывая их тела плащом. Прильнув к нему, Анна почувствовала ни с чем несравнимое удовлетворение и успокоение. Дракула никогда не признавался ей в любви, но сейчас каждой клеточкой своего тела она чувствовала, что любила и была любимой. Пусть это была обреченная, грешная любовь, которая нежданной гостьей ворвалась в ее сердце и душу, но это была любовь. Любовь, которой она всегда боялась и поклялась избегать; любовь, которой она, позабыв про все запреты, слепо отдалась без сожаления и раскаяния. Теперь уже пути назад не было. Отныне их связывала не только кровь, то было чувство более сильное и более безрассудное.

Вскоре его равномерное дыхание возвестило о наступлении сна, но вот для принцессы двери царства Морфея оказались закрыты. Слишком много эмоций она пережила, чтобы уснуть — слишком много! Сколько смертных грехов она совершила с момента обращения? Гнев, уныние, гордость, печаль, прелюбодеяние… Сколько заповедей нарушила? Пять? Десять? Не все ли равно теперь, когда не осталось ни единого шанса на прощение? Она должна была выбирать, и она выбрала! Она выбрала свою грешную любовь, выбрала тьму, но, несмотря на это, слепо верила и продолжала молить высшие силы о спасении собственной души и души своего возлюбленного. Но, не осмеливаясь взывать к Господу, принцесса молила Матерь Божью проявить милосердие, направить их на путь истинный, вывести ее любовь на путь спасения.

— Не оскорбляй мой слух этими мыслями, — прошептал Дракула, коснувшись губами ее волос.

— Ты слышишь?

— Слышу.

— Но как такое возможно? Раньше я всегда чувствовала, когда ты проникал в мой разум!

— Не обязательно проникать в твое сознание, чтобы понять, о чем ты думаешь!

— Молитва меня успокаивает, помогает смирить страх.

— Страх перед чем? — не открывая глаз, проговорил он, наслаждаясь каждым мгновение, проведенным подле нее.

— Перед небесной карой! Как по-твоему, сколько смертных грехов можно совершить за один день?

— Вопрос с подвохом, — с улыбкой проговорил вампир, которого всегда забавляла ее наивная вера в высшую справедливость. Он-то давно убедился в том, что сколь бы праведным ни был человек, Господь все равно его покарает, ибо только мученикам были открыты райские врата. — Не переживай, сегодня на твоем счету только прелюбодеяние.

— Что это за Бог такой, который наказывает мужчину за любовь к женщине? — произнесла Анна, сама не понимая того, как сильно резанул его сердце этот почти наивный вопрос. Будучи человеком, он сам не единожды вопрошал об этом небеса, но даже в смерти не получил этого ответа. За свою недозволительную любовь он заплатил собственной душой, собственной жизнью, адскими муками и вечным одиночеством и теперь, когда, казалось бы, в его жизнь проник свет истинной любви, над ним подобно молоту судьбы опять довлеет этот вопрос.

— Бог, за которого ты сражалась всю свою жизнь! — коротко проговорил вампир, стараясь отогнать от себя эти мысли.

Анна не настаивала на большем, одного звука его голоса было достаточно для того, чтобы успокоить ее мысли. Вскоре усталость дала о себе знать, и девушка провалилась в объятия сна, устроив голову на плече Влада.