Проклятые вечностью (СИ)

Вскоре сосняк поредел, уступив место заснеженным перелескам, а потом вереницей потянулись вспаханные поля и редкие фермерские домишки. Тогда Анна обратила свой взор на Восток, где в любой момент должен был показаться ее родной городок. В это мгновение ее душу наполнило необъяснимое волнение. Она с трепетом смотрела на небольшую деревянную церквушку на центральной площади, на дома, раскинувшиеся вокруг него, но когда из тумана начали вырисовываться конические крыши ее родового замка, дыхание у нее замерло в груди.

Она запомнила его при жизни, но теперь, глядя на этого векового исполина глазами вампира, находила в ветхом памятнике былых времен ни с чем несравнимое очарование. Покосившаяся от времени ограда, трещины, избороздившие стены причудливой паутинкой, плющ, оплетавший камни, цепляясь за балконы. Раньше мечтала перестроить замок, укрепить стены, засыпать заболоченный ров, поросший камышом, пригласить каменщиков, но сейчас все было иначе. Видимо в бессмертной жизни упадок стал ей милее, а может, понимая обреченность своего рода, она начинала сильнее дорожить его наследием. Как бы то ни было, факт оставался фактом, будь ее сердце живо, в этот миг оно бы выпрыгнуло у нее из груди от необъяснимого предвкушения новых открытий.

Минуту спустя огромная тень нависла над мощёным двором, погруженным в сон, и уже в человеческом облике с принцессой на руках на землю опустился Дракула. Огромные полы черного плаща развивались на ветру, подобно крыльям летучей мыши.

С каким-то благоговейным трепетом оглянув замок, граф в нерешительности остановился. Какая-то часть него отказывалась поверить в то, что спустя века скитаний он наконец-то сумеет переступить порог отчего дома. Возможно, будь его отец сейчас жив, сумей он смирить ненависть к непокорному отпрыску, пред зрителями сейчас развернулась бы трогательная сцена возвращения блудного сына, но Валерий был мертв, даже его кости обратились в прах в семейном склепе. А потому, никто не выйдет к нему на встречу, никто не произнесет приветственных речей, никто не позволит реке забвения вынести на путь спасения их непокаянные души. Что ж, у него никогда не было той семьи, которую возносят менестрели. Его никто не встречал при жизни, а в смерти ему это и подавно не нужно. Тряхнув головой, чтобы отогнать от себя эти непрошеные мысли, граф последовал за Анной.

Девушка быстро пересекла двор и, поднявшись по узкой лестнице, со скрипом отворила массивную дверь. Видимо, после спектакля, устроенного Дракулой в церкви, та немногочисленная прислуга, что оставалась в замке, поддалась суеверным преданиям, желая обезопасить себя на тот случай, если хозяйка особняка решит вернуться домой.

На стенах были развешаны связки чеснока, кругом стояли деревянные распятия и прочая религиозная атрибутика, которая заставляла ее чувствовать себя неуютно, если не сказать болезненно, в родных когда-то стенах. В очередной раз проклятие бессмертных, которое, как ей казалось, она смогла принять, заставило ее душу содрогнуться от ужаса перед собственной природой и воскресить едва угасшее чувство вины перед своими предками.

В целом, в замке царило непривычное ее взгляду запустение: старинная мебель была покрыта толстым слоем пыли, на серебряных канделябрах теперь властвовали пауки, соткав вокруг тонкую пелену паутины, а в ноздри ударял тлетворный запах плесени и сырости, сопутствующий заброшенным домам.

Протянув руку застывшему на пороге Дракуле, Анна ввела его в замок, когда-то слывший обителью грозного владыки Трансильвании. Судя по всему, вампир не чувствовал дискомфорта от направленных на него с иконостаса взглядов, но все же решил положить и распятие, и иконы, к которым принцесса даже боялась прикоснуться, помня мучительный ожог от креста, в деревянный ящик, стоявший у входа. Туда последовали лик богоматери с младенцем Иисусом на руках, святая троица, образ Спасителя, мраморные изваяния апостолов Петра и Павла и десятки других икон, пока, наконец, на священном пьедестале не остался единственный образ. Образ архангела Гавриила, взирающего на них своими карими глазами с каким-то молчаливым сочувствием и пониманием. Запечатав коробку, вампир небрежно задвинул ее под стол, осматривая зал.

— А эта икона? — поинтересовалась Анна, глядя на образ божественного воина.

— Не вижу необходимости! — коротко ответил вампир. — Не бойся, он тебя не тронет!

— Но почему ты не убрал его?

— Должно же в этой обители остаться хоть что-то святое! — усмехнулся он.

Расспрашивать дальше Анна не решилась, хотя, по ее мнению, имя одного из предводителей небесной рати, уж слишком часто всплывало за последние дни, но вскоре девушка и вовсе об этом позабыла, искоса наблюдая за своим спутником.

— С удивлением вынужден отметить, что с тех пор, как я покинул этот дом, здесь практически ничего не изменилось! — проговорил Владислав.

— Видимо, никто в нашем роду не любил перемен! — подходя к нему, отозвалась принцесса.