Проклятые вечностью (СИ)

— О, не бери в голову. Кто назвал подлым удар в спину? Я оказался слишком беспечен, слишком доверчив, а потому сам виноват в случившемся, но ты с лихвой ответишь за свое предательство, а точнее, ты отвечаешь за него до сих пор. Как говорят святые отцы: «каждый из нас несет свой крест». Но об этом я расскажу чуть позже. Хочу сразу заметить, что политика тогда была делом достаточно кровавым и, поднимаясь по ступенькам к своему трону, каждый правитель рисковал поскользнуться на крови своих предшественников. Как бы то ни было, до возвращения отца я правил этими владениями. А потом… потом нескончаемой чередой потянулись османские набеги и, созвав знамена, я выступил в поход, защищая наши рубежи от неверных. Год за годом я поливал эти земли кровью врагов и предателей и единственной отрадой моей жизни были хрупкие надежды на скорое возвращение домой. Но, к сожалению, там меня ожидал лишь один радостный взгляд дворовой девчушки. Не так уж много, но я возвращался. Навоевавшись, я приходил к ней, смердящий кровью и яростью потерь. Приходил к ней оттого, что больше меня никто не желал видеть, а в ее присутствии я находил какое-то душевное успокоение и родственную душу, забывал об одиночестве, ставшим моим постоянным спутником. Я не стоил ее наивной детской любви, но она все равно меня любила, а я отвечал ей чистой братской привязанностью. Глупая сентиментальность грозного владыки, но даже тиранам нужно тепло человеческого общения. Я оберегал ее как младшую сестру, которой, как я думал, у меня никогда не было, но однажды, вернувшись домой спустя годы, я не узнал ее во встретившей меня красавице. Она была намного красивее любой девушки, которую я когда-либо видел, и это было началом конца. Тогда-то Валерий, почувствовав надвигающуюся угрозу, стал препятствовать этому невинному общению, но так и не открыл никому истинной причины. Но в тот момент мне повезло, — с усмешкой добавил граф, — мое триумфальное возвращение оказалось недолгим. Мой отец решил укрепить свою власть династическим браком, моим браком с княжной Елизаветой, а потому мне надлежало срочно отбыть в молдавские земли. Там я провел несколько мучительных лет с нелюбимой, навязанной мне супругой, получая лишь редкие письма из дома. Но вскоре мне пришли вести о том, что Османы, собрав многотысячную армию, подступали к нашим границам, а у нас не было ни сил, ни золота, ни надежды… нам нужно было чудо! Подарок небес! И этим подарком стал ты!

— Я? — с удивлением спросил охотник, обратив на рассказчика все свое внимание.

— Да, ты! Защита от мусульман была делом всего Христианского мира, и мы обратились в Святой Орден за помощью.

— Мы оба были рыцарями этого Ордена?

— Ни одного дня своей жизни я не был рыцарем. Этой чести удостоился лишь мой отец, — презрительно скривив губы, отозвался граф.

— А я?

— Ты тоже не был рыцарем, мой друг. По иерархии ты был куда выше, чем любой из смертных. Ты был Левой Рукой Господа.

— Я не понимаю…

— Твои видения из битв далекого прошлого — это не видения, а воспоминания о прошлой жизни. Первый крестовый поход, защита Иерусалима…

— Но все эти события произошли задолго до твоего рождения, не хочешь ли ты сказать, что я бессмертный?

— И да, и нет!

— Достаточно этих загадок! — с негодованием заметил охотник, стараясь запечатлеть в памяти каждую деталь образа девушки, заключенной в мраморные оковы. Она была столь прекрасна, что даже не верилось в то, что подобная красота могла когда-то существовать в реальной жизни, а не в фантазиях художников.

— Я полагаю, что тебе известны легенды о том, что Создатель, зачастую отправляет для помощи смертным в борьбе против иноверцев свое небесное воинство! Я думаю, ты слышал сказания о том, как трое высших ангелов — предводителей божественных сил, помогли крестоносцам завоевать Иерусалим?

— Эти сказки слышали все! — ответил охотник.

— А что если я скажу тебе, что это вовсе не сказки?

— Не хочешь же ты сказать, что я… — с усмешкой, произнес Ван Хелсинг, но столкнувшись с серьезным взглядом вампира, так и не смог закончить свою речь, потому что все слова комом встали у него поперек горла.

— Во главе небесного воинства, всегда стоял архангел Михаил — первый среди равных. Правая Рука Великого Создателя! Но в помощь нам был послан другой, тот, кого величали Левой Рукой Господа!

— Архангел Гавриил! — задумчиво проговорил охотник.

— Всевышний послал нам тебя — земное воплощение его небесного воина. Главнокомандующего ратью ангелов. Того, кого величают не иначе, как архистратиг** и божественный вестник, того, чья особая роль заключалась не только в защите веры, но и в наказании падших ангелов.

— Бред какой-то! Это не может быть правдой! — обхватив голову руками, проговорил Ван Хелсинг.

— Вот и я так сказал, когда ты предстал передо мной в сияющих будто золото доспехах. В то мгновение, очевидно, я был подобен библейскому первосвященнику Захарии, потому что ты меня приветствовал теми же словами: «Ego sum Gabriel, qui adsto ante Deum»***