Проклятые вечностью (СИ)

Впервые с момента рождения одиночество захлестнуло меня настолько, что я не могу найти спасения даже в объятиях самых близких мне людей, а потому оно вместе с моей болью выливается на эти страницы, будто последний крик отчаяния потерявшейся в сомнениях души. Почти два десятка лет над нашими головами, будто победоносное знамя преисподней, реет проклятие нашего рода, которое мы не в силах сбросить с плеч. Я боюсь… боюсь за деда, который с каждым днем все больше погружается в молчаливые объятия ненависти; боюсь за мужа, который денно и нощно строит планы пленения вампира, который когда-то был моим отцом; я боюсь за сына, который вынужден расти в атмосфере непримиримой розни, которая рано или поздно исковеркает его судьбу. Но к этому страху еще и примешивается страх за душу моего родителя, страх, которым я не могу поделиться ни с одной живой душой, и этот страх лишает меня сна, как незримый палач, следуя за мной.

Святое Писание учит нас тому, что любой человек, даже заблудший в дебрях порока, достоин прощения и искупления. Так почему же никто не верит в то, что тот, кто породил меня, может обрести покой в семейной усыпальнице? Его сослали в Ледяную крепость, заставили пройти сквозь дверь, не имеющую выхода, где он будет вечно влачить свое жалкое существование, предаваясь раскаянию, но где находится эта дверь? Почему мой дед так ревностно хранит эту зловещую тайну? Почему молчит каждый раз, когда я пытаюсь вытащить из чертогов его памяти ответы на вопросы, не дающие мне покоя? Досель мне неизвестно то, почему мой отец выбрал этот путь? Что случилось с ним в тот день, когда Нечистый забрал его душу? И главное, какая тайна окутывает мое рождение?

Столько вопросов, так и не получивших ответов, столько боли, не нашедшей утешения, а виной тому ненависть, прочно поселившаяся в душах, текущая по нашим венам, будто кровь. Она отравила нас, сделала нас слепыми. Внешне мы спокойны, но я точно знаю, что в наших душах пылает ад. Господь, ты видишь всё, ну так взгляни на нас, прислушайся к голосу женщины и матери: в наши сердца заползла змея, имя которой «ненависть». Она пытается превратить нас в судей, но одновременно с этим выносит нам приговор, делая нас несчастными. Ненависть заставила отца проклинать сына, ненависть вынудила сына восстать против отца, ненависть захлестнула нас своим потоком, и теперь я тоже должна встать в ряды бойцов, объявляя войну собственному родителю. Я не желаю мириться с такой судьбой!

Во имя Отца, во имя Сына, во имя Святого Духа, я предрекаю: проклятие угаснет лишь в тот час, когда угаснет ненависть в сердцах!»

Каждая строка этого послания была пропитана такой болью и страхом, что у Анны ком подступил к горлу. Ни разу в жизни девушка не задумывалась над тем, как эта борьба давалась детям Дракулы, ведь они, чтобы смыть с себя печать проклятия, были вынуждены поднять мечи против собственного отца. Теперь же она воочию видела всю глубину этого отчаяния. Элена на страницах дневника говорила почти теми же словами, что и Дракула, только трепещущему женскому сердцу понадобилось куда меньше времени для того, чтобы признаться в том, что всему виной была ненависть, вспыхнувшая между Владиславом и Валерием столетия назад. Перевернув несколько страниц, которые невозможно было прочесть, Анна продолжила:

«Трансильвания. Замок Бран. 21 декабря 1481 года.

Слухи, ставшие с годами легендой о том, кем был мой отец, я узнала от своей кормилицы, а она, в свою очередь, от одного конюха, жившего при дворе еще до того, как великий господарь Трансильвании принял бессмертие. О его жизни известно немногое, а в стенах замка даже запрещено произносить его имя, а потому я по крупицам годами собирала эти знания в окрестных деревнях, расспрашивая местный люд о короткой, но достаточно кровавой эпохе правления Владислава Дракулы.

Узнать довелось немного. Хоть мой отец и жесток был при жизни, но простой народ его почитал. Ленивых и непокорных крестьян строго наказывал, а к тем, кто служил ему верой и правдой, был добр и щедр. Во времена его господства ни обмана, ни воровства в его землях не бывало, ибо каждый боялся его гнева и страшного кровавого суда.

Железной рукой он правил в Трансильвании: сурово карал тех, кто сеял смуту в его землях. В те дни говорили, что можно золото на дороге выбросить — никто забрать не посмеет, ибо осмелившийся на чужое глаз положить рисковал не только слепым остаться, но и жизнь свою потерять. Почитали Дракулу и за справедливое отношение к крестьянам, и за подати умеренные, и за храбрость в битвах против неверных мусульман, что пытались через его владения к центру Европы пробраться. Бесстрашным и умелым воином он был, а оттого страшились его дворяне, желая трон отдать тому, кем управлять проще.