Проклятый и родной (СИ)

— Я знаю отличного плотника в деревне, но один он работать не станет, ему помощник нужен, а ты можешь освоить ремесло и в дальнейшем зарабатывать неплохие деньги.

Локи говорил складно, но Тор чувствовал подвох.

— Год? — настороженно переспросил Одинсон. — Так я верну тебе долг? Не слишком просто?

— Я тебя не понимаю, — развёл руками маг.

— Я тебя тоже. В чём здесь твоя выгода?

— Твоя компания, — серьёзно ответил маг. — Мы могли бы пообщаться, если бы ты не был таким дёрганным.

— Пообщаться? Как же! — Тор натужно рассмеялся. — О чём нам говорить?

— Я ошибся, с тобой не то что спать, с тобой и говорить-то невозможно, — раздражённо бросил Локи. — Ладно, я скажу как есть: я чувствую свою ответственность за тебя. Меня поддержать было некому, и я не хочу бросать тебя на произвол судьбы. Я прошу всего год, по-моему, достойная плата за новую жизнь?

— Хорошо, — тут же сник охотник.

Одинсон ходил за Локи как в воду опущенный, тот словно и не обращал внимания. На базаре они накупили овощей, у местных охотников — мяса и две большие медвежьи шкуры. Локи только успевал расплачиваться, а Тор навешивать на себя тюки. Колдун приобрёл себе одеяло на лебяжьем пуху и подушку. Нагруженные под завязку, они отправились обратно. На лесной тропе никого не было, и Локи без боязни быть увиденным вызвал Фенрира. Тяжелые тюки сгрузили на спину огромному волку, при свете дня он казался абсолютно нереальным. Огромный, шерсть переливалась, глаза горели.

Тор чувствовал себя в ловушке, ему начинало казаться, что Локи никогда его не отпустит, а все его отговорки были просто попыткой отвлечь внимание от главного. Колдун весь день вёл себя непринуждённо, пытался даже разговорить Тора, но все его попытки разбивались о невидимую стену, которую возвёл вокруг себя охотник. К вечеру желание разговорить и обнадёжить Одинсона испарилось. Маг молчаливо занимался своими делами, готовил, Тору ничего поручать не стал. Локи больше не скрывал шрамы на лице: пусть это отталкивает Одинсона, ему с ним не брататься, да и лишние силы не придётся тратить на морок.

Ужин прошёл в молчании. Локи не выдержал и заговорил:

— Тор, может, хватит уже убиваться? — вздохнул колдун. — Неужели соседство со мной хуже, чем пытки, которым тебя подвергли? Каких гарантий от меня ты хочешь? Я же сказал, что больше не стану приставать.

— Сам-то в это веришь? — Тор медленно поднял глаза на собеседника.

Локи сощурился, он терпеливо вздохнул. Одинсон, разумеется, не допускал, что простое соседство с кем-то немного разнообразит жизнь отшельника. Колдун мог бы отвлечься на кого-то и просто забыть хоть ненадолго о том, что с ним сделали, о прошлом и не думать о мрачном будущем.

— С таким настроением мы и неделю в одном доме не проживём, — заключил Лафейсон. — Ладно, утро вечера мудренее.

Локи поднялся со своего места и стал копошиться со шкурами. Тор нахмурился, наблюдая, как колдун раскладывал шкуры на полу у подтопка, туда же полетела подушка и одеяло.

— Ты же не собираешься спать на полу? — недоверчиво поинтересовался охотник.

— Здесь теплее, — ответил Локи. — Мы не станем спорить на эту тему.

Тор напустил на себя равнодушный вид, но ему было вовсе не всё равно, что ради него проклятый колдун ложился на полу. Это было как-то неправильно. Всё было неправильно, с той самой минуты, как он покинул этот дом в прошлый раз. Лафейсон всерьёз укладывался на полу, здесь он и сам поленьев подкинет и к теплу ближе. Готовясь ко сну, он снова задумался о побеге, надо было сразу уйти и не слушать упрямого охотника. Может, так и стоило поступить ближе к рассвету, а с утра, когда его и след простынет, через иллюзию можно будет всё объяснить.

Тор хмуро посматривал на колдуна, тот не озадачился переодеванием, улёгся спать прямо в одежде. Одинсон чувствовал, как нарастало беспокойство. Он не понимал себя: с одной стороны, ему хотелось, чтобы Локи провалился сквозь землю и больше никогда о себе не напоминал, а с другой — охотник хотел остаться в его доме, пусть даже на год. Долгий и мучительный год опасений и недопонимания. Его разрывало на части от неопределённости. Тор ведь прекрасно понимал, что не сможет противиться воле колдуна. Наглый чёрт приручит его, прогнёт под себя, сделает рабом. Одинсон не к месту вспомнил, как Локи льнул к нему, как отчаянно пытался поцеловать. Странно, что не подчинил, ведь мог.

Тору не хватило смелости пригласить Локи обратно в постель, а ведь он должен был это сделать, ведь, если уж говорить начистоту, колдун ничего плохого ему не сделал. Пока он только и делал, что обхаживал его, как жениха, да ещё в объятия просился.

Одинсон задремал ненадолго, разбудил его свист ветра за окном. Судорожно открыв глаза, он сразу глянул на спальное место у подтопка. Локи спал, накрывшись одеялом с головой. Он так не делал прежде, и Тор сразу же почуял неладное, подскочил с постели. Ещё больше взволновало, что Эроса не было на привычном месте. Охотник нагнулся и осторожно потянул одеяло вниз.

«А что, если он ушёл?» — Тора пробрало до костей.