Проклятый король и я

Я соорудила очаг, обложив выкопанную в земле ямку камнями. Извозилась, конечно, как поросёнок. Хорошо ещё, что в королевстве настоящих холодов нет — пушистый снег лишь припорошил ещё не успевшую промёрзнуть землю.

В общем, я добросовестно выполнила всё, чему учили на секции по туризму. Где мои семнадцать лет и походы на байдарках? Обидно, честное слово! Я ведь даже дрова сложила, как полагается, и магией вроде как владею, а всё равно ничего не получается.

Как же так?

Ежась от холода, стояла и чувствовала, как растворяются в облачке пара от сбившегося дыхания мечты отогреть руки над весёлым, ярким пламенем несостоявшегося костра. Сунув руки под мышки, начала приплясывать — не помогло. Вспомнился чешский фильм из далёкого советского детства, «Три орешка для Золушки». Почему-то именно он. Тот самый момент, когда Золушка, под красивую такую музыку едет верхом в меховом жилете и любуется на заснеженные ветки над головой:

Лааа-ла-лааа-ла-лааа-ла-ла-ла,

Лааа- ла-лааа-ла-ла-ла…

То ли жилет на знатном меху был тёплый, то ли коньяк на съёмочной площадке в то время никто не жалел, а только Золушке было не холодно! Не то, что мне сейчас…

Вы не подумайте, я не жалуюсь! На мне прекрасный плащ — более чем щедрый подарок его величества, но готовить в нём неудобно. Да и жаль портить хорошую вещь — ведь испачкаю.

Хорошо хоть Кекса дети забрали к себе, иначе бедный мопс здесь просто бы околел.

— Госпожа ведьма! — раздался за спиной знакомый голос. — Вы уверены, что именно так надо разводить костёр?

Я обернулась и увидела, как ко мне подходят двое — кучер и тюремщик. Надо хоть узнать, как их зовут — столько вместе пройдено, практически родственники.

— Госпожа ведьма лучше тебя, Пьетро, знает, как костёр разводить, — аккуратно проговорил тюремщик, не забывая низко кланяться. — Правда?

Я рассмеялась:

— Нет. Неправда, увы. Если честно — у меня ну совершенно ничего не получается!

Кучер с победным видом посмотрел на тюремщика.

— Вам помочь? — спросили они хором.

Я радостно закивала, подпрыгивая на месте — не то от радости, что помощь, наконец, подоспела, не то от холода. Наверное, от всего вместе!

— Так… Дрова сырые, — посмотрел на меня тюремщик.

— Это я уже поняла, но в лесу…

— Артефакт есть, — кучер бросил на дрова горошину малинового цвета — и… огонь занялся!

— Ого! — у меня даже слов не было.

— А у… ведьм таким пользоваться не принято? — оба с неподдельным интересом уставились на меня.

— Нет, — я, вспомнила свою духовку с кучей функций и нежно любимой конвекцией.

Каждый год она терпеливо ждала лета или Нового года, потому что в остальное время я обходилась бутербродами — некогда, ученики. Правда, спасала школьная столовая. У нас необыкновенно вкусно готовили.

— Совсем забыли! — всплеснул руками тюремщик. — Вот, госпожа ведьма, смотрите.

И он протянул мне горшочек.

— Что с ним? — спросила я, шалея от мысли, что…

Откинула крышку, так и есть: каша. Молочная, с орехами, сушёными фруктами и медом. Холодная, но…

— Она не обратилась в прах! — гордо, словно рассказывая о достижениях собственного ребёнка, проговорил тюремщик.

— Мы её повсюду с собой таскали! — добавил кучер. — Ждали…

— Интересно, — вздохнула я, поглядывая то на костер, то на рыбу. — Что, если приготовить пару кусочков? Ничего не получится — поедем в лес.

Вздохнула, ощущая себя падчерицей, которую злая мачеха отправила в метель за подснежниками.

— Тогда там надо какую-нибудь избушку ставить, и быстро, — нахмурился тюремщик, озабоченно разглядывая мой покрасневший нос.

— И конюшню, — добавил кучер, не понимая, как можно заботиться о себе, а не о лошадках.

Мы переглянулись и кивнули. Огонь прогорел быстро. Отогнав кинувшихся было мне помогать мужиков, накидала в угли картошку, проследив за тем, чтобы зола покрыла её целиком.

Щеки раскраснелись, про холод я уже и не вспоминала. Странное, бесшабашное веселье овладело мной! Хотелось кружиться у костра, петь и плясать, запрокинув лицо к небу…

— Хозяйка, — ворвался голос в мои мечты.

Я поморщилась — что ж меня в покое не оставят, ведь только что было так хорошо!

— Что?

— Я… это… решётки принёс, — огромный детина мялся, переступая с ноги на ногу, с двух сторон его удерживали двое, не давая подойти ко мне.

— Решётки?

А голос-то у меня — ни дать ни взять, как у простуженной вороны.

— Это… для рыбы.

Я наконец пришла в себя.

— Спасибо, — подошла, протянула руки.

— Может, помочь? — кузнец жадно смотрел на тазы с маринованной рыбой.

— Увы, нельзя. Но если подождёте немного, то… Мы вместе узнаем, получится приготовить здесь еду или нет.

Глава тринадцатая

— Не вышло, — вздохнула я, с печалью вглядываясь в угольки — всё, что осталось от картошки.

— Это — не прах, — сдвинула брови матушка Мю, ковыряя палочкой остатки.

Деятельная, позитивная и неунывающая, эта женщина с раскрасневшимися от близости костра щёчками и неподдельным, искренним энтузиазмом в глазах по-настоящему восхищала! Идеальный помощник. Чувствую, вместе мы горы свернём.

— То есть картошку я просто… проворонила?