Проклятый мир Содома

– Я только пожелала этому противному мужчинке «муравьев тебе в штаны», и три раза мысленно щелкнула хвостом, – тихо сказала рогатая проказница. – Так, Сергей Сергеич, получилось даже интереснее, чем просто пуля в лоб, правда ведь?

Да уж, действительно интересней. Бывший майор, уже не в силах стоять на ногах, завывая от жгучей боли, катался по земле, но тем самым только все больше собирал на себя сбегающихся со всех сторон муравьев, получивших магический приказ. Впрочем, продолжаться это могло еще очень и очень долго. Ну что ж, пришла и моя очередь.

Отпустив цевье «Вала», я тихо щелкнул пальцами, отдавая безмолвную команду всем, кто не желает и дальше оставаться в рядах этой банды, выйти из строя и присоединиться ко мне. Я уже чувствовал их смущенные и мятущиеся души, тянущиеся ко мне как к настоящему командиру, и готовые присоединиться к нашему единству. Взаимная клятва верности уже висела в воздухе, и я знал, что если отдам приказ этим своим будущим бойцам, то он будет обязательно выполнен, только не знал пока, какой ценой.

Дальше случилось то, чего я, собственно, не ожидал. Когда солдаты и сержанты мотострелкового батальона стали протискиваться «на выход», «землячки» начали кричать, хватать их за грудки, а кое-кто даже потянулся за оружием. Зря они это. Униженная и забитая масса разноплеменных одиночек вдруг почувствовала за собой стоящую в ожидании монолитную силу и вместо покорности и пассивного сопротивления с яростным ревом неожиданно накинулась на третировавшую ее ранее банду «землячков», хватая их за оружие, выворачивая руки и повисая на плечах.

Я только хотел отдать приказ воительницам-лилиткам из своей личной охраны вмешаться, пинками и оплеухами наведя в батальоне окончательный порядок, как в этот момент где-то в глубине толпы дерущихся прогрохотала короткая автоматная очередь, а за ней еще одна и еще. Последовавшие за этим события слились в сплошную полосу, когда непонятно где кончается одно и начинается другое.

Крик: «Убили!» – и тут же я вижу Тел бин Зул, сжимающую свою правую руку в маленький кулачок. В кулачке она словно перебирает что-то, с выражением злорадной сосредоточенности на красной мордашке. Почти сразу же после этого из глубины толпы дерущихся раздается нечленораздельный дикий вой нескольких десятков глоток, по сравнению с которым вопли поедаемого мурашами Джумабай-хана кажутся тихим шепотом. Затем один взвод сопровождавшей нас эскортной роты закрывает нашу командную пятерку своими телами, выставив штыки по фронту. Одновременно три остальных взвода с боевым кличем, больше похожим на рев атакующих львиц, вламываются в толпу, и боевые лилитки с хеканьем начинают направо и налево раздавать пинки и затрещины, заставляя дерущихся упасть на землю, закрыть голову руками и не шевелиться.

А какофония боли все не прекращается и не прекращается – он уже достигает таких запредельно-пронзительных высот, что кажется, будто прямо сюда доставили чистилище вместе со всеми грешниками. Однако наконец драка окончательно утихает и становится ясным то, что это воют от невыносимой боли участники кодлы «землячков», которых прихватило каким-то болевым деммским заклинанием. Их всего-то ничего – человек пятьдесят или чуть больше, но, объединившись в землячество, они смогли диктовать свои правила батальону, в котором больше трехсот штыков. Кроме извивающихся землячков, на земле валяются еще двое – высокий блондин, убитый пулей в сердце, и еще один, маленького роста и щуплый, умирающий от вошедших в живот двух пуль калибра 5,45. Остальные участники драки потихоньку поднимаются с земли, отряхиваются и покорно отходят на то место, которое им указывают мои боевые лилитки. Воители, млять.

– Отпусти их, – говорю я Тел бин Зул, имея в виду «землячков»; та, едва заметно ухмыляясь, разжимает кулак, и вопли несчастных сменяются тихими всхлипываниями и стонами. Боевые лилитки вытаскивают таких из общей толпы и споро вяжут им руки за спиной брезентовыми брючными ремешками, а также собирают разбросанное по земле оружие. Занавес.

Появившаяся невесть откуда Лилия уже хлопочет и над раненым, и над убитым, затем лилитки-санитарки утягивают обоих в приоткрывшийся на минуту личный Лилин мини-портал.

– А мертвяка зачем? – спрашиваю я пробегающую мимо Лилию.

– Т-с-с-с, командир, – ответила та, – мертвяк-то он мертвяк, но не совсем; пять минут не прошло, и мозг еще жив. Пока я его погрузила в стасис, а там мы со Старухой за этого мальчика еще поборемся. Но ты представляешь, какой будет эффект, если все решат, что мы мертвых можем оживлять? Авторитета будет – хоть ложкой ешь. А сейчас, Сергей Сергеевич, мне надо бежать, работы море.

– Ладно, человеколюбивая ты наша, – сказал я, – беги уже.