Проклятый ректор

– Не только, – заверила я, добавляя в снадобье лимонную цедру. – Не вы первый, кто так решил, не вы последний. Просто вы оказались… таким же, как все.

– Вы поэтому сказали, что ошиблись во мне? – неожиданно поинтересовался он. – Вы думали, я другой?

Я выключила горелку, последний раз перемешала снадобье и оставила его настаиваться и остывать, а сама снова посмотрела на ректора. Почему-то сейчас я не боялась его и не смущалась темы нашего разговора.

– Разве вам есть дело до того, что о вас думает какая-то там фермерша?

– Раз я спрашиваю, значит, есть.

Он смотрел на меня так серьезно, что я ни на секунду не усомнилась в правдивости его утверждения.

– Я думаю, что вы хороший человек.

– И все? – он заметно удивился.

– Вы хотите большего?

– Я хочу, чтобы вы пояснили. Я… был груб с вами. С самого начала, с первой нашей встречи. Вы даже дали мне понять, что считаете, будто я унижаю вас намеренно, чтобы возвыситься самому. Вы также дали понять, что мое мировоззрение кажется вам глупым. Сегодня я был более, чем груб с вами. Мое поведение было… непростительным. Кроме слов, я позволил себе и действия, за которые мне очень стыдно. Но вы говорите, что я хороший человек. Я не понимаю логики.

– Я считаю вас хорошим человеком, потому что видела вас вчера. Вы вели себя с профессором Блэком как ласковый сын, а не как надменный аристократ или ректор. И я видела вас сегодня, когда вы стояли на коленях у его тела. Мне повезло оба раза видеть вас, потому что именно там и тогда были настоящий вы. Без масок, без защитных иголок, без идиотских рассуждений о крови. Все это не ваше. Эти мысли в вашей голове, но вам их туда положили, и вы по привычке их повторяете, но сердцем вы в это не верите. Потому что верь вы в это по-настоящему, вам было бы наплевать на мое мнение о вас. И вы бы никогда не предложили мне помощь просто за то, что я смогла избавить вас от головной боли. Скорее просто сунули бы несколько крон за труды. Докторам ведь не предлагают дружбу. Им платят. Вы действительно часто бываете грубы и неприятны, потому что вам больно и вы злитесь. Злитесь на несправедливость, случившуюся с вами. Злитесь на то непоправимое, что произошло с профессором Блэком. Вы бессильны что-либо изменить. И хотя вы умеете плакать, вы мужчина и не можете себе этого позволить. Поэтому вы даете своим эмоциям другой выход. Вы срываетесь на меня, потому что вам плохо, но это не делает вас плохим человеком.

Он внимательно слушал меня, не перебивая и сохраняя невозмутимое выражение на лице. Лишь когда упомянула профессора Блэка, на несколько секунд отвел взгляд в сторону. А когда я замолчала, он попытался объяснить:

– Он был моим наставником. Мои интерес и способность к снадобьям проявились еще в школьные годы, поэтому, когда я поступил в Лекс, я сразу обратился с просьбой стать моим наставником именно к нему. Тогда он был другим. Моложе, адекватнее. Даже счастливее, как мне кажется. Вроде должно быть наоборот: боль со временем утихать, жизнь налаживаться. После пожара тогда прошло года три, все знали, что он потерял семью, но он держался молодцом. Он очень многое мне дал. Ты не подумай, у меня хороший отец, он меня любит, мной гордится, я это знаю, у нас никогда не было проблем. Просто он политик, и это накладывает определенный отпечаток на поведение. И, конечно, требует времени. Он очень сдержанный, и даже в детстве я видел его не так часто. А с Блэком все было иначе.

Он замолчал, но того, что он сказал, хватало. Теперь я лучше понимала их отношения. Почему именно Блэк ему помогал во время приступов, почему ректор бывал у него в гостях и почему он его не увольнял. И почему он чуть не плакал несколько часов назад.

– Вот он был хорошим человеком, Тара, – добавил Фарлаг, снова посмотрев на меня.

Я не выдержала и коснулась его плеча, пытаясь как-то выразить поддержку. И к моему удивлению он неожиданно накрыл мою руку своей, на мгновение сжал, а потом выпустил. Я тут же отдернула ее, несколько смутившись.

– И все же, раз вы спросили, я должна сказать вам, сэр, – несколько неуверенно начала я, но потом, сделав глубокий вдох, выпалила: – Ваша боль объясняет ваше поведение, но не оправдывает его. И я не буду его терпеть. Вам плохо, и вы чувствуете себя несчастным? Тогда лучше плачьте, у вас, по крайней мере, есть такая возможность. Я не собираюсь входить в ваше положение и безропотно выслушивать претензии каждый раз, когда они появятся. Даже если потом вы собираетесь каждый раз извиняться. Я буду рада, если вы и дальше захотите мне помогать, потому что скажу честно: мне нужна ваша помощь. Но если вы хотите облагодетельствовать девочку, чтобы потом в удобный момент вам было кого пинать, то поищите другую. Меня и так пинают все, кому не лень.

Когда я замолчала, он смотрел на меня так, словно видел первый раз в жизни. И словно я была каким-то чудом. На его губах снова появилась усмешка.

– Потрясающе, – протянул он, – не каждый день я слышу такое от студентки… независимо от происхождения.