Проклятый род. Часть 2. За веру и отечество

Мужики, да что там мужики, большинство казаков, не говоря уж про купцов, раскрыли рты. Атамана выручать, конечно же, святое дело, но на сей раз отбить его предстояло не у каких-нибудь ордынцев или ляхов, а у батюшки-царя.

Первой на призыв мятежников отозвалась Аришка. Подбежав к хорунжему с Андрейкой на руках, она с мольбою попросила:

– Митяй, Назарушка, Максимка, меня с собой возьмите. – Нет, – как отрезал, ответил Разгуляй. – Ты теперь ему за мать, – кивнул он на ребенка. – Пропадет же без тебя малец.

Лунь горестно вздохнул, то ли сетуя на судьбузлодейку, то ль на то, что не пришлось винишка выпить, и двинулся вслед за товарищами. Не прошло и нескольких минут, как все казаки, включая Игнатовых приверженцев, прихватив свои нехитрые пожитки да наскоро простившись с мужиками, уже неслись вдогонку за старшинами. У ворот остались только Строганов с Демьяном.

– Семка где? – строго вопросил купец. – Максим Яковлевич был сильно не в духе. Получалось, все его нелегкие старания с премудрыми затеями полетели псу под хвост. – Куда он запропал, сучий выродок? – заорал купец в надежде, что телохранитель все же явится на его гневный зов.

Но парня нигде не было. Кабального холопа Семки вообще не стало. Вместо него в первом ряду мчавшихся на выручку Княжичу хоперцев, бок о бок с Бешененком и Лунем скакал казак Семен Соленый.

40

Как только выехали на большую дорогу, Максим спросил хорунжего:

– Чего Арину-то не взял? Она в Москве бы как лазутчица могла сгодиться. На девку всегда меньше подозрений.

– С меня Елены хватит. И вообще, не бабье это дело, воевать, – уверенно ответил Разгуляй. Обернувшись к Бешененку, он тихо, чтоб не слышали другие, прошептал: – Ты сам-то понимаешь, во что мы ввязываемся?

– А ты?

– Я – совсем другое дело. Я Ваньке клятву дал, что буду другом не хуже Ярославца.

– Когда это успел?

– Как раз в тот день, когда ты его стрелил.

– Ну вот видишь, – усмехнулся Максим. – Обо мне тогда и речи нет. Я же бешеный, да еще и во втором колене, кому, как не такому, против власти бунтовать.

В это время меж купчиной и его приказчиком шел не менее интересный разговор.

– А мы, Максим Яковлевич, куда теперь отправимся? – полюбопытствовал Демьян.

Чуток подумав, хозяин обреченно махнул рукой:

– Тоже в Москву.

– С ними, что ли? – кивнул пройдоха на уже скрывшихся в лесу хоперцев.

– Покуда с ними. Не вдвоем же нам мотаться по дорогам с такими-то деньжищами, – похлопал Строганов по отозвавшейся монетным звоном седельной суме.

– Удивляюсь, как нас с тобой доселе не ограбили. Что ты там про сотника стрелецкого рассказывал? Может, впрямь, через него людишек наберем?

– Непременно наберем. Евлашка за деньги не только своих стрельцов, а и маму родную продаст, – заверил Демьян.

41

– Ну слава богу, вернулся, – обрадовался Разгуляй, увидев на пороге горницы Максимку. – Я уж было вознамерился идти тебя искать.

– Куда мне деться-то, кому я нужен в таком обличии, – ответил Бешененок, кивая на свой нищенский наряд и присаживаясь к столу.

Казаки прибыли в Москву накануне вечером. Хорунжий, чтобы зря не рисковать, оставил весь отряд на посаде, в ямской слободе, а сам с Лихарем, Лунем и Бешененком пробрался в Китай-город, причем без особых трудностей. Заставу у ворот отчаянные молодцы миновали беспрепятственно, без всяких вымогательств со стороны охранников. Лишь один стрелец-десятник, кивнув им вслед, изумленно вымолвил:

– Ишь, еще какие-то станичники едут, видать, от тех, что давеча прошли, отстали.

Впрочем, Разгуляй не придал должного значения его речам – мало ли кто ездит в Москву.

На сей раз друзья избрали для постоя не кабак, а постоялый двор неподалеку от торжища, решив, что здесь, среди смиренного торгового люда, им затеряться легче, чем средь беспокойной кабацкой рвани.

С утра Максим переоделся в невесть откуда взятые лохмотья, видать, он вспомнил, как Кольцо ловко обдурил Барятинского в придорожном поселении, и отправился выведывать, когда да где казнят ослушников.

– Все до тонкостей прознал, – как обычно, самоуверенно изрек он, выпив поданную Андрюхой чарку. – Казнят в полдень, когда народу на торжище много. Тут до места лобного рукой подать, и зевак достаточно сбегается. Приговоренных вывозят из кремля чрез те ворота, в которые мы прошлый раз въезжали. Охрана небольшая – стрельцов десятка три, ну, может, чуть поболее. Нападать, я полагаю, надо по дороге, когда подальше от ворот отъедут, чтоб подмога из кремля не подоспела.

– Тогда, может, лучше прямо на месте казни? – предложил Андрюха.

– Нет, там не годится, – возразил Максимка. – Не успеем оглянуться, как народ понабежит, и сквозь толпу пробиться будет еще трудней, чем со стрельцами совладать. А так – отберем с десяток тех, кто поотчаянней, остальные пусть возле ворот в Китай-город дожидаются, внезапно вдарим, Ваньку вызволим и ходу. Коли будет нам сопутствовать удача, до башни в один миг доскачем, а тут наши поднапрут, сомнут заставу у ворот, стражников-то в ней не боле полусотни, и гуляй, душа казачья, на все четыре стороны.