Проклятый род (СИ)

— Да. С первой встречи ты хотел надо мной надругаться: сначала в лесу, а потом в том вагоне! Двух сестёр ты пытался замучить и лишь потому, что мы христианки! А я вела себя словно дура: говорила тебе о душе и не знала, какому зверю пытаюсь открыть своё сердце! Сколько же ужаса в вас Навьи дети! Черны ваши души, в них не увидишь добра! — слёзы покатились по щекам Веры. Она обхватила остриженную голову и зарыдала. — Ты хотел от Зверя избавиться? Покаяться передо мной за грехи? Не будет вам никакого прощенья! Никогда не прощу тебе Яну!!!

— Да погоди же ты, я ничего с ней не сделал! Если бы и в правду был таким зверем, о котором ты говоришь, то не боролся бы за тебя! — Серко хотел взять Веру за руку, но девушка от него отскочила.

— Не трогай меня, не прикасайся!.. Не хочу больше видеть тебя, не хочу больше знать! — но злость угасла в ней также быстро, как и появилась; осталось лишь страшное, неразделённое горе. Вера смотрела на Навьего сына, как на худшего из лжецов. — Вот почему ты врал мне тогда у костра: тебе было стыдно за насилие и убийство. А теперь, напоследок, ты наносишь мне самый страшный удар… Нет больше в мире добра, приходится прятаться за стенами и частоколом. Что же вы делайте с миром, почему люди стали такими?..

Серко хотел оправдаться, рассказать ей, что всё было не так!.. Но на его плечо легла рука Влады.

— Видишь, она не поверила, не поняла тебя, а ты как мальчишка слушал токмо глупое сердце. Верил, что где-то в мире есть безграничная доброта, которая простит Навь за грехи. Тяжёлое разочарование, но оно того стоило. Твоё место рядом со мной и рядом с племенем… Лишь мы примем тебя, Совестью наставим на путь. Не стоит жалеть о дороге, которую не доведётся пройти…

— Молю тебя, Влада: подтверди ей, что всё было именно так! Скажи, что я Яну не трогал, что сестра её…

— Молишь?! — вдруг ощерилась молодая Волчица. — Никогда не говори таких слов: они убьют тебя раньше, чем нож сломавшийся в драке! Тот, кто молит, кто просит пощады у бога, аль человека — заранее горло своё подставляет, — но сестра тут же смягчилась. Она взяла брата за руку и откровенно сказала. — Мне жаль тебя, Серко, даже крестианцев немного жаль. Пусть идут прочь, они не способны понять нашей сути. Никто в целом свете нас не поймёт и не примет. Мы — Навь — дети рождённые в Долгую Зиму и никогда не знавшие Тёплого Лета, а Глухие цепляются за своё прошлое, продолжают искать добро в нашем мире. Пока по земле бродят Зимы, оседлышам лучше прятаться понадёжней. Подземные Волки охотятся не на людей, ведь больше всего мы жаждем их страха…

Глава 12 Родная кровь

Они ушли без Серко. Взяв маленького Егорку за руку, Вера, не оборачиваясь, зашагала прочь от охотника. Тот ещё долго смотрел вслед крестианцам, пока люди не скрылись за изгибом холма. Дорога для них будет безрадостной: в Монастыре Веру ждёт суровое покаяние за совершённый побег. В душе Серко поднялись злость и отчаянье, ведь ему было не жалко отдать даже жизнь за любовь этой девушки, но судьба крепко привязала сына подземного племени к родной крови.

Влада с облегчением выдохнула: всё свершилось так, как она и задумала. Страх перед Навью оказался глубок и проник даже в крестианское сердце. Стоило высечь искру непонимания, найти слабое место, и благочестие не выдержало. Как бы искренне Вера не любила подземника, простить его за гибель близкого человека она не смогла. Не важно, что в смерти Яны Серко был почти не виноват; по-настоящему важным оказалось другое…

Они снова были одни: только брат и сестра. Навьи дети стояли у входа в свой новый дом, который спасёт племя от наступающих холодов.

Обогнав первый снег, северный ветер обжёг лицо, забрался в пепельно-серые волосы Влады и заставил Волчицу поёжиться. Она не любила холод, издали чувствуя приближение новой Зимы.

Взяв Серко за руку, девушка проговорила:

— Зима будет ранней. У нас осталось так мало времени…

Брат вспомнил горящий яд и дым над кладбищем рухнувших кораблей. Каждая капля новогептила делала мир холоднее. Когда люди в последний раз жгли отраву случилось десятилетие мора, и теперь холода вновь грозили вернуться раньше обычного. Мать предвидела это и на дорогу дала своим детям жёсткие сроки.

«Вернитесь до первого снега и уведите род на новое место. Каждый день проведённый в пути — жизни наши хоронит».

Но вместо первого шага к родному логову, Влада потянула Серко обратно в сторону подземелий.

— Пойдём…

— Зачем нам туда? Надо к племени возвращаться.

— На ночь глядя мы в путь не отправимся. Дождёмся рассвета в своём новом доме, али хочешь окоченеть?

Парень не стал возражать. Жизнь наследника рода отныне была крепко связана с судьбой его племени, а любовь навеки ушла с девушкой из крестианской общины. Но больнее всего юношу терзала мысль, что уходя, Вера его ненавидела.