Проклятый род (СИ)

— Дура! — закричал Серко, подскочив ближе к Владе. Она вздрогнула, ожидая удара, но кулак юноши медленно опустился. — Я никогда не вернусь обратно к нашему племени. Я не буду с тобой, что бы ты не желала сотворить со своей лживой жизнью, и не возьму на себя преступление против уклада…

Сестра потянулась к нему.

— Серко…

Но брат грубо отбил её руку.

— По своей жизни пойду теперь сам! Нет больше нашей семьи, ты сама её погубила! Перед родом отвечать будешь тоже сама: меня в Навьем племени больше не будет. Я давно сделал выбор и со своего пути теперь не сойду никогда.

Только сейчас Влада начала понимать, что теряет его непоправимо. Сердце девушки в ужасе заколотилось.

— Серко! Неужели ты не чувствуешь, что должен быть рядом? Ты опора мне — вторая часть моей силы! Ты забыл свои старые клятвы? Я видела в рунах, что мы возвысимся и будем жить в вечной любви, и Веды Девятитравы о такой судьбе говорили. Не отрекайся от меня, не бросай!

— Старая ведунья погаными наветами тебя соблазнила. Это она заставила думать, будто есть доля изменить свою жизнь через похоть, но кровосмешением ты прокляла себя заново! Обещания? Я их в детстве давал, той девчонке, которую считал лучше всех. Я клялся защищать сестру, но не любовницу! Лучше бы твой нож пронзил не плечо, а ударил мне в сердце! Своим колдовством ты теперь мне душу сгубила!

Схватив свои вещи, Серко выскочил прочь из норы. Он не обернулся на отчаянные крики Волчицы.

— Стой, Серко! Остановись! Мы можем пройти этот путь и не сломаться! Нам нельзя разлучаться друг с другом, ведь душа у нас токмо одна!

Но брат не обернулся.

Застыв на пороге, Влада смотрела, как он уходит от неё навсегда. Одиночество и холод заставили осесть на пол, сжаться, словно брошенного на морозе ребёнка.

— Жива твоя душа, Серко, жива!.. — шептала девушка, вытирая горячие слёзы. — Не убила я её, не сгубила, а лишь позволила соединиться, — нагое тело колотила крупная дрожь. Обхватив плечи, Влада горестно взвыла. — Холодно мне Серко… Братец, так холодно!

* * *

В вечном сумраке медицинского блока пахло болезнью. Даже здесь электричество давно не включали. Каждую каплю драгоценного топлива берегли напоследок. Но Девятитрава легко пробиралась между коек и стеллажей заставленных лекарствами. Далеко не всё, что было в запасах убежища она умела использовать. Многие средства были совсем незнакомы. Тёплое Лето давно миновало и никто не мог научить старую женщину новым секретам. Однако, она могла помочь сородичам и по-своему: травами, надёжным заговором, или тем, что несла сейчас внутри тёмного свёртка.

Присев возле страдавшего от боли охотника, ведунья притронулась к его ноге. Мужчина тут же мучительно взвыл. Не нужно было снимать лоскуты, чтобы знать: под повязкой продолжается нагноение. Ногу следовало отрезать сразу, как только воина принесли с поля битвы, но тот не дал искалечить себя. Что такое Навь без ноги? Волк, которого должны кормить лишь из жалости. Столь скорбный итог даже страшно представить, поэтому охотник принял другое решение…

— Твоя жена… веста знает об этом? — негромко спросила ведунья.

— Я делаю это токмо ради неё. Ведь племя позаботится о нашей семье?

— Она сможет найти себе нового мужа. До тех пор род будет её содержать и отдавать твою долю добычи. Ты будешь и дальше охотиться с нами от имени предков, даже когда станешь частью их славной Прави.

Губы охотника дрогнули, от горячки лицо покрылось крупными каплями пота. Боль изводила его: началось зараженье: кровь отравлена и только Зверь позволял воину держаться среди живых мира Яви. Ещё один двоедушец оставлял племя Зимнего Волка…

— Что мне ответить, когда увижу Марену?

— Вначале ты увидишь совсем не её. Ты встретишь часовых в междумирье — наших предков, которые тебя испытают. Они проведут твою душу по лунному свету, наставят на путь; будут судить по поступкам, чтобы крепок был мост через реку Смородину. Лишь на нём ты встретишь Мать Нави, что держит в руках чару забвения. Она обнимет своего сына и ты забудешь о горе, которое испытал в прошлой жизни. За Калиновым Мостом ждут мудрость и возрождение. Твой взгляд и совет будут вечно направлять стопы наших потомков… У тебя есть дети, охотник?

Девятитрава спросила об этом, уже зная ответ. Все семьи в племени находились под приглядом ведуньи. Раненый крепко зажмурился, чтобы удержать слёзы.

— Этим летом родился. Совсем ещё мал — Свирью назвали. Телом тщедушен, но его взгляд готов принять Навье пламя.

— Он будет слышать тебя; Совесть направит сына на истинный путь твоим голосом…

Охотник кивнул и перевёл взгляд на свёрток.

— Я готов…

Девятитрава развязала стянутую шнурами материю и аккуратно извлекла нож необычного вида. В украшенной янтарём рукояти крепилось узкое лезвие. Уже не раз старой ведунье приходилось использовать этот предмет, но она не любила к нему прикасаться: от ножа всегда пахло смертью.

Женщина подвела острие клинка под подбородок охотника, губы тихо зашептали славление Богини смерти.