Проклятый род (СИ)

Из второй комнаты на Навь с ужасом смотрела девочка Зим десяти отроду. В колыбели возле печи кричал испуганный шумом младенец. Сивер ухмыльнулся, подумав, что ведунья хорошо просчитала, куда посылать свою стаю. Он не тронул девчонку — прошёл мимо, не удостоив малышку вниманием. Его товарищи ворвались следом и не дали малышке закричать в полный голос…

Но младенец был только для вожака. Сивер добрался до укрытой тёплыми одеялами колыбели, с интересом заглянув внутрь. Ребёнку был всего месяц, может два… Сивер не разбирался в таких вещах: он был охотником, а не какой-то там вестой.

Снаружи послышался собачий лай, смешанный с испуганным визгом. Услышав выстрелы, люди выгнали псов на улицу, к обагрённому кровью дому. Сами оседлые не рисковали сунутся в бой, но и псы не рвались в схватку с тенями на страшном морозе.

Закутав ребёнка в тряпьё из колыбели, Сивер схватил его и выскочил в сени. Получивший огнестрельное ранение охотник странным образом выжил. Он глупо скалился, не чувствуя боли из-за выпитого отвара.

— Уходим! — толкнул его Сивер. Парень пошатнулся как пьяный, но побежал. Собаки не рискнули напасть. Псы жалобно скулили на холоде, пятясь и поджимая хвосты. Выбежав на улицу, вожак стаи остановился.

— Ты! Возьми его, и не смей потерять! — протянул он ребенка другому охотнику. Тот на бегу подхватил свёрток с младенцем, догадавшись, что у вожака остались в общине незаконченные дела. Сивер достал из-за пояса нож украшенный оберегом из волчьих зубов. Требовалось наведаться к ещё одному человеческому Теплу…

* * *

— Упокой Господи души усопших раб Твоих, — прошептал Данила, опуская веки маленькой девочки. Леонид взглянул, как ратник прощается с убитым ребёнком, и отвернулся. Воевода бродил по выстывающему Теплу, повсюду наблюдая следы недостойной человека жестокости. Те, кто напал на семью посреди ночи, не имели права называться людьми: никого твари не пощадили, даже младенца забрали из собственной колыбели. Наверняка, чтобы наглумиться, и погубить ещё одну безгрешную душу. Леонид снова сотворил на себе крестное знамение. Давно воеводе не приходилось видеть вокруг себя столько крови… Никогда прежде на христианскую общину не случалось набегов…

— Всех перерезали, проклятые сволочи!

— Это Навь, больше некому…

Ратники шептались между собой, сверкая глазами от злости. Но в их гневных взглядах нашлось место и страху. Люди крепче сжимали оружие, желая мстить, но опасаясь новой встречи с подземниками. Как могла Навь пройти в Монастырь среди холодов Долгой Зимы? Почему Волки не грелась в подземном логове, где обычно дожидались весеннего солнца? Не должны были они вылезать на поверхность в такой ранний срок, а значит на то имелась причина…

— Найдите кого к Сергею отправить. Старший воевода вместе с Китежской ратью под стенами Тавриты стоит. Донесите до него весть, что семью Настоятеля вырезали, а глава нашей общины погиб. Пусть Сергей возвращается. Волчий род начал пить христианскую кровь…

* * *

Громкий стук разбудил Веру за полночь. Она суетливо зажгла свечу и прислушалась, но тишину больше ничто не нарушало. Может звук удара в дверь ей только привиделся?

Вера с трудом встала с постели: большой живот мешал двигаться — ребёнок ждал часа своего появления. Вздыхая, будущая мать оделась теплее. Она двигалась тихо, стараясь не разбудить спавшего на печи младшего брата. В их доме стало прохладно. Тепло быстро выветривалось, нужно снова подтапливать печь. Надеяться в этом она могла только на помощь соседей. В светлое время суток можно пройти по морозу и добрые люди помогали Вере в нелёгкой жизни без мужа: приносили воду, дрова, разводили огонь. Сергей воевал вместе с Китежской ратью на западе. Муж хотел завершить все дела до весны. Он опасался Навьих набегов, ведь Волки появятся из-под земли вместе с весенней оттепелью, когда сойдёт снег…

Но Вера постаралась не думать о страшном: нельзя было ей лишний раз волноваться. Зимой, внутри Монастырских стен — чего ей бояться? Мороз и стужа не давали никому высунуть носа из дома, а ночной стук мог вполне оказаться отголоском ускользающих снов.

Осторожно выглянув в сени, Вера поёжилась. Даже накинутая поверх плеч медвежья шуба не спасала её от холода. Совсем не хотелось выходить за порог, но наружная дверь выглядела ненадёжной. Подняв свечу, девушка шагнула к выходу из Тепла, чтобы проверить засовы. Сердце часто забилось, страх требовал вернуться обратно в дом, но услышанный звук был слишком реален, чтобы просто уснуть — кто-то точно ударил ей в дверь…

Решившись, Вера отомкнула запоры, слегка приоткрыв выход на улицу. Диким зверем холод ринулся в сени. Плотнее кутаясь в шубу, христианка осторожно вышла на скрипнувшее крыльцо.

Чернота хранила звёздную ночь, не давая толком ничего рассмотреть во дворе. Глупо было сейчас покидать Тепло, чтобы искать во тьме свои мороки. Мороз сразу добраться до тела и заколол лицо Веры незримыми иглами. Стараясь не вдохнуть мертвенный воздух Зимы, она развернулась обратно к сеням, но замерла от сковавшего сердце ужаса…