Проклятый род (СИ)

— Я знаю… — поспешила с ответом молодая Волчица. Ведунья искоса посмотрела на девушку и ученица в один миг оробела. Влада осторожно прошла к своему месту в углу, стараясь не задеть пучки заготовленных трав. Рассказы наставницы всегда заставляли душу дрожать, но сейчас ей хотелось узнать про себя, а не про ушедшее прошлое. Однако, Девятитрава не терпела, когда её перебивают. Поведя головой, будто глядя на кого-то третьего в комнате, женщина вдруг произнесла.

— Юноши… Знаешь, они ведь так и ходят за тобой следом. Девять душ ты к себе привязала и после смерти увидишься с каждым; заглянешь в их пустые глаза…

Влада в ужасе осмотрела мрачную комнату, но никого не увидала, а Девятитрава будто уже и позабыла о чём только что говорила.

— Среди Навьих охотников быстро взрослеешь. Конечно, ты уже знаешь всё, что могло бы тебя испугать: и как подкрасться, и как резать, и как насладиться добычей. И те, кто схватил меня наверху, тоже посчитали новую женщину за добычу. Бесполезно кричать или сопротивляться, когда тебя тащат под землю — там Навий мир, там живут по укладу для рода. Если ты добыча, то твоя судьба навеки покинуть свет Яви. Но в те дни я ещё ничего не знала об этом, мечтала вернуться под солнце к мужу и сыну.

Влада не выдержала и спросила:

— Над тобой надругались?

— Хотели. Не раз пытались за всё это время, — равнодушно ответила Девятитрава. — Охотники легко могли наделать братьев твоему отцу. Но прежняя ведунья вмешалась, она взяла меня в ученицы и запретила мужчинам племени прикасаться ко мне. То, что я умела, оказалось гораздо важнее пополнения рода — лечить травами, видеть будущее и хорошо рассказывать Веды. Тот, кто лишь трясётся и молит здесь о пощаде, под землёй быстро сгинет. Страх не даст таким подняться выше чернушки, а на тех смотрят только когда надо вычистить нору или лечь под хозяина. Тебе повезло, ты родилась почти королевой…

— Я родилась проклятой! — как ножом отрезала Влада.

— Твоя мать знает это. Она хочет успокоить тебя и выгадать долю. Много ночей мы читали с ней руны — Волчица хотела знать о вашем грядущем пути. Она слишком любит вас с братом, порой слишком сильно…

Влада осторожно спросила:

— Могу ли я погадать на себя? Узнать, что за будущее мне предначертано?

— Не за этим ты ко мне сегодня пришла, хочешь вызнать другое… — неожиданно сказала женщина. — Ты хочешь пойти против проклятия, которое всю жизнь твою давно выстроило; желаешь усыпить Несречу, порвать нити судьбы и Кошт связать заново.

На миг сердце Влады остановилось. Ведунья разгадала её намеренья лучше, чем девушка могла себе в этом признаться.

— Но тогда я вижу только один-единственный путь и от него стынет кровь… — продолжила Девятитрава. — Я однажды решилась бросить руны на это. То, что выпало, сожжёт мир в огне…

— Я тоже хочу увидеть эту дорогу! Если для неё потребуется сделать страшное — я готова!

— А если придётся сделать не только страшное, но и немыслимое? — спросила Девятитрава. Ведунья наклонилась вперёд, как будто желая глубже всмотреться в решимость внучки.

— Моя судьба быть проклятой в одиночестве! Если я хочу с этим бороться, надо сломать такую судьбу и саму жизнь выстроить заново! Пойду ли я на такое? Пусть так, я согласна!

На лице ведуньи появилась заинтригованная улыбка.

— Дорого встанет цена. Я её тебе назову и если ты не откажешься, тогда бросим руны. Посмотрим, куда путь твой начнёт поворачивать…

* * *

Ей было страшно, но она согласилась. И ведь хотела этого; как только узнала цену, всем нутром возжелала. До безумия, до жара в теле, будто только для этого и была рождена. Влада знала о корыстных желаниях духа, ведь тот страстно хотел освободиться, но и человеческая душа совсем не противилась плате — вот что заставляло кровь кипеть по-настоящему!

На поляне под острым серпом ночной луны Влада неожиданно поняла, что стоит посреди незримых дорог. Одна из них была охвачена колдовским пламенем синих огней — выбери этот путь и поскачет Волк прямо по душам; наполнит Явь своей злобой, затмит Прави свет и врата Навьи раскроет. Вторая дорога — лишь боль для самой Влады — по этому пути шлет её мать, пророчит смирение и благородство. Но наградой за чистоту верных помыслов станет вечное одиночество…

Рука Влады по-прежнему неосознанно сжимала косицу. Пальцы крутили её, перебирали волчьи клыки оберега.

— Вот и выбрала… Ужасны гадания, да наяву всё ещё будет страшнее…

С этими словами Влада выхватила нож и отрезала сплетённые надвое волосы. Одинокая Волчица выбрала путь…

* * *

Им нужно было спрятаться на какое-то время, затаиться в лесной глубине, но Серко продолжал жечь костер для сбежавшей сестры. Влада давно ушла в лес и даже к ночи не пожелала вернуться. Аккуратно вложив «Пера» в мягкий чехол, охотник держал всё оружие возле себя. Рана на руке ещё ныла — эта боль рождала невесёлые мысли о будущем. Крестианцы не должны были видеть разлада среди охотников. Серко винил себя, что довёл до такого, не смог разобраться умом и послушал лишь сердце.

Но что подсказывал тот самый разум?