Проклятый род (СИ)

Он был во тьме. Серко лежал в колыбели полнейшего мрака и без снов набирался в ней сил. Зверь дремал в своих путах, не тревожа покой двоедушца. Но внезапно пустоту озарила одинокая искра. Подняв глаза, Волчий дух насторожился; постарался передать человеку своё беспокойство. Из искры вспыхнуло пламя — ещё слабое и медлительное, но уже чуждое холоду междумирья. Пламя росло, тянулось к спящему, пытаясь скользнуть мимо бдительных волчьих глаз. Дух натянул свои цепи и попробовал освободиться, но звенья человеческой воли оказались слишком прочны. Лязгнув зубами, Волк увидел ту, что пыталась подобраться к его человеку. Выпрыгнув из темноты и, сторонясь жаркого пламени, Белая Волчица прямиком потрусила к Серко. Волк зарычал, ибо бессовестное вторженье заставило кровь наполниться злостью. Цепи треснули и разлетелись, в диком сердце почуялась новая сила. Зверь впервые позволил себе испытать всю заключенную внутри него мощь. Он хотел изгнать чужака, который осмеливался подкрадываться к его человеку. Но подлая гостья была не какой-то там чёрной тварью, что обычно старались проникнуть в спящего. Волчица сама был частью Зимнего Духа и биться здесь предстояло с собой…

Оскалив зубы, Серый Волк бросился на захватчицу и разорвал в белой шкуре кровоточащую рану. Жалобно взвизгнув, Волчица бросилась прочь от него. Хозяин души ринулся следом, подняв сильными лапами целый вихрь из снежного крошева. Но вдруг холод сменился жаром, шкура затлела, а глазам стало больно смотреть. Перед духом взметнулась стена яркого пламени, которая не позволила настигнуть преступницу. Зверь растеряно замер пред нежданным препятствием, но ярость погони заставила вытерпеть боль и приготовиться прыгнуть через стену огня…

В этот миг к Серко вернулось сознание. Кровавая пелена спала с глаз, а ночной воздух выжег лёгкие холодом, как будто парень сделал первый вздох после рожденья. Брат стоял на коленях над телом сестры и в глазах видел страх. Двумя руками он сжимал горло Влады и по-прежнему пытался душить. По одежде и лицу Серко потоками струилась горячая кровь. В ужасе юноша тут же отпрянул. Влада закашлялась, пытаясь глотнуть передавленным горлом хоть каплю свежего воздуха. Казалось, что они оба не ранены, хотя трава вокруг потемнела от крови.

— Влада! Что за беда здесь случилась?! Чья это кровь и что я наделал?!

Сестра в страхе смотрела на него и силилась что-то ответить…

* * *

Как только кровь проникла в губы Серко, его глаза распахнулись. Даже во тьме зрачки охотника сузились, а лицо побледнело — именно так выглядел разбуженный Навий дух. Влада не раз испытывала нечто подобное, когда сама призывала живущего внутри себя Зверя.

Поднявшись на ноги, ведунья поманила брата кровоточащей рукой. Ей не верилось, что лишь одной силы крови будет достаточно для исполнения задуманного; она лишь хотела испробовать заговор и особо на успех не надеялась, но Серко послушно брёл за сестрой, не думая сопротивляться. Родные тихо покинули лагерь и вышли к заранее выбранному девушкой месту — тот самый варган — поляна заросшая травами, которые успели подняться за короткое лето. Успокоив стучащее сердце, Влада внимательней присмотрелась к околдованному. Тот брёл в темноте словно рядом, а будто и вовсе Яви не видел…

— И Серко, и не он… — прошептала Волчица. — Кого же я за собой привела из двух душ?

Но этой возможности Влада упускать не желала. Поманив Серко за собой, она легла на траву. Охотник покорно нагнулся над девушкой, чтобы крепко её поцеловать. Тело Влады задрожало от предвкушения; раненая ладонь отметила лицо брата своей тёплой кровью. Сомненья ушли, внутри осталось лишь запретное желание быть наконец-то любимой. Серко тяжело задышал и продолжил терзать одежду сестры. Но как только руки коснулись груди, он вдруг резко отпрянул. Не понимая, что происходит, Влада приподнялась. Брат испытывал настоящую муку — он схватился за сердце и не мог даже вздохнуть. Пальцы ведуньи метнулись к лучистому оберегу, который она носила по велению матери.

— Да ты сама хуже ведьмы! — осознав всё коварство Анюты, прокляла её Влада. Но уже было поздно…

Ярое пламя проникло внутрь Серко. Сжимая в ладони заветную гильзу, он старался успокоить этот огонь, но не смог. С дикой злобой освобожденного Зверя, старший брат набросился на сестру. Со всей скоростью, на которую та была только способна, Влада попыталась от него увернуться, но Серко оказался быстрее. Призови она даже свой Навий дух, то не сумела бы скрыться. Навалившись на Владу всем телом, охотник начал медленно сжимать её горло.

— Это же я! — захрипела Волчица. Понимание пришло к ней слишком поздно; от родной крови пробудился тот, кто с рождения жил в душе брата. Зверь увидел в ней лишь захватчицу, а не желанную половину; не узнал её и не принял! Вот о чём предупреждала Девятитрава — кровавое колдовство оказалось не просто опасным, оно предвещало лютую смерть!