Проклятый род (СИ)

Лишь только он об этом сказал, как над кладбищем хлопнули новые выстрелы. Снайпер не смог дождаться пока Навь появится из-за мешавшего ему целиться корабля. Коварный замысел Славомира в одно мгновение провалился: он не смог вывести охотников в сектор обстрела и две пули только голодно щёлкнули по бетону. Прицел стрелка ещё восстанавливался, когда Влада просчитала его позицию. Сквозь смог ядовитого дыма, она увидела на вышке темнеющий силуэт. «Раненая» винтовка взметнулась вверх и под тихий шёпот Волчицы рявкнула ответным огнём. Последний боец Славомира дёрнулся, получив попадание точно между бровей; винтовка выпала из мёртвой руки и беспомощно полетела с вышки на землю.

— Навьи выродки! — закричал Славомир. Он вжал в затылок мальчика автомат, но тут бетонное поле под ним содрогнулось. Небо окрасилось алым заревом, как в самую жуткую Воробьиную ночь — в глубине кладбища детонировали бочки с опасным горючим. Дневной свет раскололся, низкие тучи стали красными от пожара. Когда дружинник сумел восстановить равновесие, Навь уже была рядом. Нож Влады вонзился в бок Славомира, а ловкий удар кулака обезоружил дружинника. Он очень близко увидел заточенные зубы и безжалостные голубе глаза.

Егорка вырвался из ненадёжно державшей руки, когда Славомир упал на колени.

— Помилуй, не убивай! Не по своей воле я на злое дело пошёл, меня силой послали за христианами, сам бы ни за что не согласился: боялся за дочь, угрожают ей, смилуйся!

Влада не спеша обходила жертву, готовясь к очередному убийству. Она заметила, что на левой кисти мужчины не хватает трёх пальцев — вот почему Егорке удалось вырваться и убежать. Бойкий мальчишка в жизни не пропадёт, а вот в Славомире она видела только покойника. Учуяв близкую смерть за спиной, дружинник быстро заговорил.

— Вы верите христианам, но что они вам рассказали? Как вообще смогли убедить взять себя под охрану?!

Нож Влады остановился, она вопросительно посмотрела на брата. Серко еле сдерживался: плач Веры над раненным братом рвал охотнику душу. Дуло «Смаги» поднялось к лицу Славомира.

— Говори всё, что знаешь. Иначе я тебе пулю всажу, даже глазом моргнуть не успеешь…

Дружинник горько поморщился, но молчком умирать не хотел.

— Христианская вера сейчас многим дороже золота стала: по всей земле славят старого Бога. Даже до глухих деревень добирались, людей там морочат. Но есть у христиан и большая община, где они живут в полном достатке. Обитель стоит дальше на западе — Монастырём её кличут. Больше двух сотен дворов прячется за частоколом, а сам Монастырь крепостной стеной обнесён. Такого Тепла я даже в родном Поднебесье не видел…

Серко указал стволом карабина на металлическую эмблему пришитую к шапке дружинника.

— Ты из западных городов. Вы же многобожцы, зачем вам сдались крестианцы с обителью?

— В двух словах не расскажешь, — ухмыльнулся на вопрос Славомир, но тут же у горла оказался нож Влады.

— А ты попробуй! Попутчиков мы более с собой не возьмём, так что жизнь твоя на острие клинка держится. Выкладывай всё, что знаешь!

— Хорошо, дайте срок я всё расскажу! — одним духом выпалил пленник. — Городов на западе всегда было шесть. Одно время мы даже объединились: двадцать Зим назад на перевале у Пояса всем миром громили орду Серого Повелителя. Великая тогда случилась победа…

— Поражение, — поправил Серко. Лицо Славомира сразу вытянулось от удивления.

— Откуда ты знаешь? — но он тут же сам догадался. — Значит верно я понял: вы дети той девки с голубыми глазами. Она пришла со скитальцами, только несущие слово знали всю правду. Историю нынче пишут те, кто пережил Эпоху мора. Серый Повелитель до нас не дошёл, зато другие беды свалились. Мор выкосил наши общины более чем наполовину. Поганые Тавриты лучше всех продержались. Как только Край начал отогреваться, скотоводы явились с войной в Дом и Аруч. Уже десять Зим прошло с тех пор, как Тавриты нас захватили. Некому было сопротивляться: города от морозов ослабли. Чудь, Крода и Китеж успели новый союз меж собой заключить, не склонились перед Иваном Тавритским и все последние годы в Поднебесье полыхает война. Уже много крови пролилось, но верх никто взять не может. А тут христиане голову подымать начали; пока сильные мира дрались — богомольцы старую веру по всем углам разносили. И теперь так выходит, что путь к победе лежит через Монастырские стены…

Сказав это, Славомир кивнул в сторону плачущей семьи. Вера склонилась над Михаилом и сбивчиво причитала сквозь слёзы. Егорка крепко держал брата за руку, словно стараясь быть к нему ближе. Мальчик просил его не умирать, обещал быть послушным…

Но их горе не тронуло Владу. Она сомневалась в словах пленника и переспросила.

— Да какой может быть толк от этих «рабов» богомольных?