Проклятый (СИ)

- Волк. – Рука ухватила шерсть на загривке, зверь радостно взвизгнул и принялся вылизывать парня с удвоенной силой.

- Волк, пожалуйста, убей меня. – Девушка затряслась при этих страшных словах. Колесо скрипнуло, и она едва не завизжала от испуга. А Бэр, терзая ей сердце когтями вины, продолжал:

- Я выполнил все свои клятвы. Я отомстил за братьев, вырастил тебя и ты стал таким же сильным, как твой настоящий отец. Мне незачем больше жить. Прошу, убей! Убей, чтобы мне не догнивать блаженным в какой-нибудь яме.

Чёрный зверь заскулил и положил голову на грудь Бэра, жёсткий взгляд смягчился и зверь начал тихонько подвывать, но лишь собаки воют, как попало, это же была настоящая песня без слов.

- А ведь он ещё совсем щенок, - подумала девушка – как и Бэр – совсем мальчишка.

Словно услышав её мысли, Волк рыкнув, спрыгнул с телеги и в два прыжка скрылся в лесу, лишь трава слегка колыхнулась там, где он промелькнул.

Кузнец освобождённо вздохнул:

- Убёг, слава богам!

Но боги явно не благоволили им в этот день: не успела кобыла отшагать и версты, как зверь вернулся, неся в жутковатой пасти что-то завёрнутое в шкуры и, судя по виду, очень тяжёлое, с клыков уже капала пена.

Запрыгнув в телегу, он бережно положил свёрток подле Бэра и принялся остервенело грызть верёвку. Задел лапой руку парня, отчего тот снова очнулся и прошептал:

- Волк, ты вернулся. Зачем ты не убил меня? Лучше самая мучительная смерть, чем эта боль! – Слушая это, волк принялся рвать верёвку ещё яростнее, а Бер продолжал – Она меня не любит, Волк, Наталья меня гонит.

Снова услышав «Наталья», зверь с такой яростью рванул путы, что верёвки лопнули, а девушка почувствовала, как страшные клыки смыкаются на её горле.

В развёрнутых шкурах оказалась секира, мощный составной лук, моток тетивы и тул со стрелами.

Чёрный зверь начал подталкивать руку Бэра к рукояти боевого топора. Заскулил, словно говоря:

- Ну что же ты? Возьми свою железную лапу, покажи какой ты сильный! Убей всех! Как делал это раньше. Зачем тебе эта самка, если она не ценит вожака? Уйдем в лес, и ты перестанешь страдать!

Бэр чуть шевельнул пальцами:

- Зачем? Зачем ты принёс моё оружие, Волк? Да, я могу убить всех и вся, но это не приблизит меня к ней.

Волк зарычал, ударил лапой по руке, лежащей на рукояти. Пальцы судорожно сжались, крепко обхватив оружие. Зверь придавил их, не давая выпустить секиру, снова зарычал. Наталье почудилось, что она поняла смысл.

- Возьми железную лапу! Найди себе другую самку, которая оценит могучего вожака! Зачем тебе недостойная?!

Бэр, словно подтверждая то, что поняла девушка в неразборчивом рычании, ответил:

- Ты не поймёшь, Волк. Когда зверь из волчьей стаи выбирает волчицу, они образуют пару, навсегда. Если волчица предпочитает другого, он ищет замену. Люди могут жить сразу с несколькими жёнами, могут менять их. Я же лишь наполовину человек и наполовину зверь. Мне не нужны другие! Она моя богиня и я не смею коснуться её, но и жить один не могу!

Наталья коснулась лба Бэра, жар усилился. Он бредил, но сейчас, как никогда ей захотелось, чтобы этот человек жил. Парня колотило в ознобе, он больше не говорил, лишь стонал. Волк улёгся рядом, согревая своим теплом. Девушка осторожно отсела подальше: жёлтые глаза смотрели с такой ненавистью, что она старалась даже не дышать, чтобы не разозлить зверя. Повернулась к дяде и не поверила своим глазам, он тоже испепелял её взглядом:

- Погубила парня! «Я ищу любовь, я ищу любовь!» – Прорычал он. – Вот тебе настоящая любовь! Сжигает его изнутри! Если выживет, то лишь тело. Душа уже превратилась в пепел! Эх… – Он отвернулся, чтобы племянница не заметила блеснувшее в уголках глаз.

Когда подъехали к избе, Волк не позволил занести Бэра внутрь. Рычал и скалил клыки так страшно, что кузнец с племянницей не рискнули ему перечить и отнесли больного под старый дуб, бросающий полуденную тень на завалинку. Постелили шкуры и уложили парня там.

Целую ночь никто в деревне не сомкнул глаз. Весь лес разразился яростными звуками, отвечая на вой чёрного зверя. Огромная полная луна светила на измождённое лицо, мечущегося в лихорадке Бэра. Наталья тряслась от страха на своей лавке, ей казалось, что вся нечисть мира собралась сейчас в маленькой деревне. С первыми лучами солнца, так и не сомкнув глаз за всю ночь, она, в одной сорочке, выскочила из избы и побежала к дубу.

Шкуры лежали изодранные в клочья. Всё тело и лицо парня было залито кровью, а волк зализывал рваную рану на своей груди. Девушка вскрикнула и бросилась на зверя.

- Ты его убил!

И упала без чувств. Окровавленный Бэр вскочил, но не на ноги, а опустился на четвереньки, отчего сам стал похож на волка и зарычал. Волк настолько обрадовался этому, что бросился облизывать его. Там, где проходил огромный язык, слизывая кровь, края ран сходились и затягивались не оставляя и следа, словно не волк это был, а могучий демон.

Все селяне шли к дому старого кузнеца, кто с вилами, кто с косами, а самые догадливые прихватили топоры, рогатины и колья. Минувшая ночь не прошла бесследно, раздавались злые выкрики.

- Смерть колдуну!