Проклятый (СИ)

Девушка вывела старуху из полутёмной избушки. Придерживая под руку, повела к дубу.

- О, боги! – вздохнула провидица, оказавшись на месте и ощупав землю и изодранные шкуры. – Что ж ты натворила, девка!

- Что?! Что я натворила?! Говори!

- Пойдём к завалинке.

Уже готовая задушить проклятую старуху, Наталья усадила её на бревно под стеной, а сама присела рядом.

- Теперь слухай. Бэр был хоть и зверюкой, но очень неплохим парнем, да ты и сама знаешь. Его беды начались с твоего появления. Кабы не влюбился и не порвал глотку того хазара, он спас бы отца.

- А почему он его загрыз? Никто и никогда…

- Вот именно, что никто и никогда, из людей. Я ж тебе рассказываю, а ты слушай и не перебивай. Так вот, он, с младенчества, наполовину зверь – дед спасал его от смерти и нашёл лишь этот способ. И когда кто-то тебя обижает или ему кажется что тебе желают зла, зверь просыпается и заполняет сознание. Как только угроза минует, чувство к тебе возвращает разум.

Как он нашёл в себе силы уйти тогда, даже я не знаю. За ним ушли его братья. Я чувствую, что они мертвы, это так кричит в его душе, что ощущается за сотни вёрст. Ещё я чую в Бэре их кровь, попавшую в его вены через раны. Вообще-то мёртвая кровь – смертельный яд, но он выжил и даже получил их силы. Это ещё больше сделало его зверем. Он потерял разум, а ты вернула ему самого себя и вернула боль, но души у парня уже не осталось, только муки.

Я не знаю, почему волк пошёл на такую жертву. Не всякий человек способен отдать свою кровь. Скажи, Натаха, ты бы смогла разорвать себе грудь ради Бэра? А теперь представь, что лесные звери сильнее всего боятся боли. Но этот волк провёл какой-то страшный обряд, не удивлюсь, если ему помогали боги леса, создав некое подобие души, что должна заглушить терзания. Может быть, волхвы и сумели бы что-нибудь придумать вместо этого, но сомневаюсь. Бэр не должен жить, но богам никак не удаётся уничтожить его. Теперь Бэра, которого ты знала, больше нет, и не будет. Теперь он действительно зверь, совершенный убийца, кровожадный монстр, оборотень. И пребудет таким, пока его душа не оживет снова.

- Этот проклятый волк!

- Не клепи на зверя. Он попытался заменить то, что уничтожила ты.

- Бэра ещё можно спасти?

- Видишь ли, Натаха, хотя в его бедах виновата ты, он проклял самого себя. Пока проклятие властвует над ним, он не вернётся к людям полностью. Боги придумали самое жестокое, что только могли: его проклятие это ты.

- Я?

- Да ты. Всё просто. Пока он любит тебя он не станет человеком, а забыть тебя он не сможет, потому что оборотни однолюбы и никто не знает, что должно произойти, чтобы волк разлюбил.

- Но я ведь могу освободить его от проклятия?

- Только любовь. Настоящая и искренняя.

- Но я теперь люблю его.

- Не обманывай себя и не путай любовь с жалостью. Не унижай его. Ты могла помочь ему раньше, но не теперь.

- А как я могла помочь?

- Немного тепла. Совсем немного, было бы достаточно, раньше.

- Я верну его!

- Бэр уже не тот. Он чудовище, не забывай об этом!

- Нет! Я смогу! Мне всё равно, кто он теперь!

Не имея сил сдержаться, Наталья разрыдалась, вскочила с завалинки. Бабка смотрела невидящим взором в спину убегающей девушки:

- Дура ты дура, девка. Я рассказала тебе правду, но Бэр должен был умереть еще в колыбели. Для той силы, что дремлет в нём, ещё не пришло время и никогда не придет. Если бы он был обычным человеком, то никакой обряд не превратил бы в оборотня. Рано или поздно, но тьма возьмет над ним верх. И тогда миру на земле наступит конец. Хотя, может у тебя что-то и получится. Пусть боги помогут тебе.

Бабка встала и, ощупывая клюкой дорогу, побрела к своей избе. Давно не смазываемые петли скрипнули, и дверь скрыла сгорбленную спину.

От стены дома, возле которого провидица рассказывала Наталье о Бэре, отделилась тень и бесшумно двинулась в сторону леса. На губах играла хищная усмешка.

Глава 4

Старый кузнец устало бухал тяжёлым молотом. Огонь в горне ревел, стремясь вырваться и пожрать весь мир, в бессильной ярости вгрызался в железные пруты, что станут затем искусно откованными ножами, топорами, подковами. Не так уж плохо ремесло кузнеца, больших денег, конечно, не принесёт, но безбедную жизнь обеспечить может. Правда старость уже накатила и с каждым годом всё тяжелее поднимать молот, но до полной немощи ещё далеко. Своих детей не нажил, как умерла жена при родах, не разродившись, так и жил бобылём. Племянницу бы замуж выдать, а то давно уже поспела девка, а всё бегает как дикая кобылка. Охота уже внуков понянчить, да и в кузне ещё одни руки лишними не будут.

Во дворе что-то прогрохотало. Старик тяжко ударил в землю молотом и, опираясь о дверной столб, вышел из кузни. Так и есть, племянница пронеслась, роняя жерди, стоящие у стены, что за егоза, девятнадцать уже, а все не успокоится.

Дверь избы распахнулась, и кузнец увидел встрепанную Наталью. Девушка, споткнулась, едва не растянувшись на земле выскочила во двор, за плечами котомка, в руках посох, глаза горят как у чумной.

- Ну и куда ты собралась?

- В лес, за Бэром.

- Спохватилась. Не быть вам уже вместе, поздно.