Проклятый (СИ)

- Смерть его племяннице!

- Довольно нас мучить!

- Из-за неё ушел Бэр!!!

Дверь избы распахнулась и все в ужасе шарахнулись по сторонам. Раздались вопли – кто-то уронил топор себе на ногу. На улицу вышел…Бэр! Но не тот восторженный юнец с грустными глазами, а, постаревший лет на десять, огромный, свирепый воин с седыми волосами и шрамами по всему телу. Следом выскочил черный волк, настолько страшный, что приняли за демона и разбежались. Но их бывший односельчанин и его зверь не обратили на поселян никакого внимания, а пошли на окраину веси. Там, со времени последнего набега хазар, поставили укрепления, насыпали вал из земли и камней, оставив только узкий проход. По обе стороны вала вырыли ямы-ловушки, что сделало этот проход идеальным для зашиты от конников.

Выйдя за пределы веси, Бэр достал лук, согнул, нацепил тетиву, что загудела как разъярённый шмель. Только сейчас некоторые услышали свист, гиканье, топот множества неподкованных копыт степняцких коней. Снова хазары решили пограбить Русь, но не удосужились выбрать кружную дорогу, а перли прямиком в деревню о которую обломали зубы прошлый раз.

Руки Бэра посылали стрелы с такой скоростью, что даже десять лучников не выпустят столько за несколько мгновений. Огромный тул, вмещающий сотню стрел, опустел стремительно, каждая из железноклювых птиц нашла себе жертву. Сотня хазар отдала души своим богам. Первый конник подскакал к парню, намереваясь поднять его на копьё. Коротко блеснуло и хазар рухнул по одну сторону, а его голова и рука, всё ещё сжимающая копьё по другую. Конь в ужасе заржал, поднялся на дыбы и получил удар секирой в грудь. Из раны тут же полезла пена лёгких. Взвизгнув, скакун бросился в сторону, споткнулся, упал и, немного подергав ногами, затих.

Наталья, превозмогая страх, поднялась на защитный вал и оттуда смотрела, как, подобный Перуну, Бэр один перебил двадцать кочевников – всё, что осталось от нападавшего отряда. Его волк вьюном крутился под ногами коней, избегая копыт и распарывая острыми клыками брюха скакунов, медленно, но упорно спешивая всадников. Наконец не осталось никого, лишь кое-где хрипели покалеченные кони.

Девушка бросилась к парню. Бэр стоял залитый чужой кровью, сам он не получил ни царапины. Красные струйки бежали по телу, стекали по рукояти секиры, острому лезвию и падали в лужу, которая растеклась у его ног. Подбежав, она поймала себя на том, что жутко испугалась, но не за себя,… за него.

- Бэр, я…

Холодные глаза цвета темного булата смотрели мимо. Седые волосы, слипшиеся и покрасневшие, уже закрывали затылок. В пыли улицы, перечертив дорогу, остался след из грязных капелек от упавшей на землю крови. Чёрный волк, разорвавший последнего раненого, глянул на неё с видом победителя и гордо потрусил за своим воспитателем

- Во что ты превратил его, чудовище! – От крика девушки, притихшие было, вороны загалдели и взмыли в синеву неба. Волк оскалил зубы, шумно фыркнул, словно усмехаясь. Наталья стояла и смотрела им вслед, пока деревья не скрыли могучие спины.

В веси жила провидица, никто не помнит, как давно, но корову ли заговорить от болезней, погоду ли предсказать – с этим всегда шли к ней. Старая, полуслепая бабка жила ближе всех к лесу. Остальные дома старались держаться подальше от страшной чаши. И так она жила, вроде со всеми и в тоже время – особняком. Когда-то Бэр, Наталья слышала рассказы, спас её от кабана, того самого, что оставил рваный шрам на его плече. Потом помогал, когда мог, по хозяйству. Вырезал посох прочный и легкий, украсил искусной резьбой, а навершие выполнил в виде лакомки-медведя, достающего мёд из пчелиного дупла. И никогда не просил поворожить, приманить зверя, всё делал бескорыстно. Сейчас же эта бабка не откажется помочь в её беде.

Наталья рассерженной пчелой влетев в избу, закричала с порога:

- Провидица! – Та лежала на печи и делала вид, что не слышит.

- Провидица, проснись!

- Чего кричишь? Я всё слышу, всё знаю.

- Тогда скажи, что творилось ночью?

- Тебе, какая разница?

- Я хочу знать!

Бабка усмехнулась, покряхтела, слезая с печи, и уселась на лавку:

- Она хочет! Когда он любил тебя без оглядки, ты принимала как должное и ничего не желала знать. Всё, улетел сокол, не сыщешь!

- Я ХОЧУ ЗНАТЬ!!! – казалось, ещё чуть и из глаз девушки полетят молнии и спалят здесь всё к Ящеру.

- Хотения мало, ты понять не сможешь.

- Понять что?

- Последствия твоего равнодушия к Бэру. Он же лишь снаружи такой крепкий и непобедимый, а в душе – дитё малое, хоть и не по годам разумное.

Острая игла вины кольнула девушку, взгляд помутился, жемчужинки слёз выкатились из глаз, проговорила через силу:

- Я не знала, расскажи.

- Ну, как хошь. Дай мой посох.

Наталья потянулась к резной палке, повертела в руках, восхищаясь искусной работой, такое не всякий мастер сумеет, подала бабке.

- Это ведь он делал?

- Красиво, правда?

- Очень.

- В такой резьбе раскрывается его душа. Когда он делает что-то для людей, он настоящий Бэр, которого ты знала, а не свирепый убийца, как теперь. Ладно, отведи меня туда, где он был ночью.