Проклятый (СИ)

Колючие глаза скользнули по бревенчатой стене, окнам и зацепились за лицо первой красавицы. Та, не отрываясь, смотрела на седовласого парня, стреляющего на заднем дворе. Боярин скрипнул зубами и, не оборачиваясь, проговорил:

- Пошли вестника к хазарам, пусть выступают немедленно, пока ещё нет личной дружины князя, и найди лучшего кулачного бойца. Я заплачу любые деньги, но на празднике масленицы этот гридь должен быть убит в поединке. Наверняка убит!

- Слушаюсь.

Слуга поднял взгляд на боярина: мрачные стены небольшой комнаты делали холеное лицо ещё злее и жёстче. Если бы не дорогие одежды всяк узрел бы умелого палача, а не княжьего советника. Как странник сбрасывает носком сапога камешки со своего пути, так, казалось, этот человек отбрасывал чужие жизни и эта суть его натуры сполна отражалась во взгляде холодных изумрудно-зелёных глаз.

Легконогая лошадка птицей летела по лесной дороге, неся на спине вестника, легкого, сухого, с тугими мышцами. Такой не станет утруждать себя поединком, сунет нож под ребро и поскачет дальше. Ночной лес сопровождал его уханьем сов и шёпотом нечисти, слышимом в свисте ветра в голых ветвях. Слежавшийся снег глушил стук копыт, и чудилось, будто тень мчится по дороге.

Городские стены остались за спиной, а впереди ждали лес, Чернигов и степь. Там любого непрошеного гостя ждёт смерть, но вестник несся именно к кагану. За пазухой болтался охранный знак, по нему степняки не только опознают своего соглядатая, но и, с почестями, проводят до места.

Киевские земли кончились, уже виднеется граница леса, а там безопасность. Всадник вздохнул свободнее, теперь его никто не догонит, а за хорошие вести каган одаривает очень щедро. Всё в порядке, зря хозяин опасался.

Тень выскользнула, будто из дерева, распласталась в прыжке. Страшный удар вышвырнул всадника из седла. Тёмный силуэт упал на землю и поднялся человеком. Оглушенный вестник смотрел непонимающим взором, бормотал какие-то ругательства, мешая слова русичей и хазар, когда сильные руки подняли его, шарахнули о дерево, а голос, похожий на звериный рык, спросил:

- Кто таков? – Этот вопрос мигом привёл соглядатая в чувство, и он заученно ответил:

- Всадник, просто всадник, скакал сообщить новгородским и черниговским купцам о новых ценах на товары.

- Не пытайся меня обмануть. Ни один здравомыслящий не поедет по этой дороге без охраны, тем более – ночью.

Напавший потянул носом.

- К тому же, ты только что выехал из Киева, а князь приказал никого не выпускать по ночам кроме своих вестников, но он никого не посылал. Я повторяю, кто такой?

- Можешь убить меня, ничего не скажу.

- Зачем убивать просто так? – Лунный свет отразился от острых зубов, похожих на волчьи.

Соглядатай, наконец, смог остановить мечущийся взгляд на глазах схватившего его человека, они горели в темноте, как у волка! Вспомнив байки о заведшемся в окрестностях Киева оборотне, он осмелился спросить:

- Кто ты? – И почувствовал, как по ноге потекла тёплая струйка.

- Ты не захочешь этого знать, так что отвечай.

- Хорошо, я вестник, скакал к хазарам, вез грамоту…

- Дальше не надо. Кто послал?

- Я не знаю кто. В кабаке…

- Не лги! Ты в кабаке неделю не был. – Короткий удар под рёбра стегнул болью. Соглядатай зашипел.

- Хорошо, хорошо. Мне платят. Я не знаю, как его зовут, помню, что на руке нет мизинца. Лица я не видел…

С этими словами посланник испустил дух. Сломанные рёбра пронзили сердце. Бэр вытащил из его груди окровавленный кулак.

- Прости, мужик, но, сам понимаешь, работа у тебя такая… была.

Он обшарил тело, вытащил из-за пазухи охранный знак и послание, оторвал от рубахи мёртвого тряпицу, завернул в нее добычу, брякнулся оземь и вот уже волк летит по лесу. Чуть дальше по дороге наткнулся на коня соглядатая, заодно поужинал, хотя конина и не самое лучшее мясо. С первыми петухами он уже дремал в своей каморке, пряча за пазухой охранный знак и письмо хазарам.

Глава 6

Уже три дня Киев гудел, как растревоженный улей. Все корчмы, кабаки и постоялые дворы заполнились так, что двери невозможно было закрыть, а передвигаться приходилось, постоянно оттаптывая чьи-нибудь ноги. Самая весёлая масленица всегда была в стольном граде, и народ стекался со всей Руси: кто подороже продать свой товар, кто потягаться силами, показать молодецкую удаль, а кто и за чужими кошелями и калитами. На праздник масленицы ворота остаются открытыми, и все могут свободно пройти, не будучи обысканными.

Толпы праздного народа бродят по городу, то здесь, то там вспыхивают драки, но это скорее от праздничного задора, а не из-за злобы. Киевляне веселились больше всех. Ведь им гулять день и ночь, а приезжие вечером уберутся из города, дабы поспеть домой к утру, потому как ворьё – оно везде ворьё и оставленные дома дети и собаки– не лучшая охрана. Но сейчас утро и гулянья ещё не начались. Небо чистое и день обещает быть безветренным. Выпавший ночью снег поскрипывает под множество ног, а лёгкий морозец румянит щеки. Отовсюду слышится звонкий девичий смех и задорный хохот парней.