Прокурор с Эльтона

Она вздохнула, поправила короткие клубничные локоны и слабо улыбнулась отражению, хотя совершенно не узнавала в нём себя. И дело даже было не в новой причёске или элегантном купальнике, дело было в том, что с момента похищения что-то изменилось внутри неё. Она себе отдавала отчёт на все сто процентов, что это именно похищение. Ей не дали вернуться на Ион, чтобы забрать личную технику, ей отказали в посещении Миттарии, хотя она соврала, что у неё внезапно тяжело заболел отец. Пару раз она жаловалась на конфигурацию рабочего ноутбука и как бы невзначай упоминала, что на Танорге сейчас как раз дни открытых дверей на производстве, где посетителям, пришедшим самостоятельно, а не заказавшим запчасти по инфосети, делают отличную скидку. Ничто не сработало, октопотроиды всякий раз находили причины, чтобы оставить её на корабле, а в последний раз, как ей показалось, Уи-лын-крыз очень долго смотрел ей вслед.

Ей было безумно страшно. Если бы не офицер Космофлота, то она, наверное, уже рехнулась бы от постоянного страха быть раскрытой. Изображать из себя розововолосую дурочку с каждым днём становилось всё сложнее и сложнее, и лишь подбадривания Марка помогали ей «держать лицо». Эрик совершенно точно раньше не упоминал фамилию Танеко, но почему-то она поверила таинственному мужчине сразу. Даже мысли о том, что это подстава или проверка со стороны октопотроидов, не возникло. Слишком сложная схема для них — «дятлы» неплохие программисты, но до уровня хакеров, способных взломать личный кабинет Межгалактического Банка, им далеко. Вон, даже уязвимости «Сонаров» выцепить не смогли, а уж найти чёрную дверь и подавно. Конечно, оставалась крошечная вероятность, что хакер изначально был случайным злоумышленником и взломал счета Эрика ради наживы, но Шарлен отчаянно хотелось верить в лучшее.

Из сумки с одеждой раздался сигнал вибрации. Шарлен вздрогнула и, мысленно выругавшись, мгновенно бросилась перерывать вещи. Хорошо, что раздевалка пустая, но надо в следующий раз ставить коммуникатор на беззвучный режим. На экране в окне предпросмотра значилось стандартное банковское сообщение:

«Возврат средств. Платёж прошёл неудачно. Пятнадцать кредитов вернулись на ваш…»

Сердце ускорило ритм. Ленни разблокировала устройство и сразу же отмотала сообщение вниз.

«Шарлен, помощь скоро будет. Пожалуйста, постарайся лишний раз не светиться. Это очень важно. Прикладываю схему электрошокера, как ты просила, но только потому, что волнуюсь. С тобой точно хорошо обращаются? Если к тебе проявляют хорошее отношение, лучше не рискуй. Я тебя вытащу, обещаю. Пожалуйста, только дождись и ничего не предпринимай».

В груди потеплело. Незнакомец писал ей каждый день, даже несмотря на то, что отвечала она редко, чтобы не подставиться. Ленни сморгнула навернувшиеся слёзы благодарности и раскрыла вложение, которое на первый взгляд выглядело как чек. «Надо подсоединить к ноутбуку и прогнать картинку через дешифровщик. Хорошо, что он полагает, что мне нужно оружие для защиты…»

— Эй, Шарлен, ты там? — звучный голос Лилуа-лара раздался из-за двери, и Ленни от неожиданности чуть не уронила драгоценный коммуникатор на пол. — Тебя долго ещё ждать? Вода в бассейне очень тёплая. Тебе понравится.

Подрагивающими от волнения руками Шарлен засунула коммуникатор на дно сумки с вещами, пригладила волосы и поспешно вышла из раздевалки. Юноша с прозрачными волосами присвистнул:

— Вау, ты такая красотка в этом купальнике!

В ответ Шарлен натянуто улыбнулась и, обогнув достаточно высокого и крупного собеседника, бросилась к воде. Её пугало, сколько времени она вынужденно проводила с Лилуа-ларом за последние недели, собственно, как и то, что она перестала воспринимать этого октопотроида как угрозу. Умом она понимала, что это проклятые миттарские гены привязывают её к молодому человеку, но на деле сопротивляться возникающей симпатии было очень сложно.

Ей довелось с ним купаться в бассейне уже не раз и не два, а у миттаров на уровне физиологии заложено, что если плаваешь с кем-то регулярно, то начинаешь ему доверять и даже привязываешься. В переводе с древнемиттарского это дословно означает «делить воду». В любой вязкой среде всё происходит медленнее, чем на воздухе, а миттары более уязвимы. Они не носят плотной одежды, которую принято надевать на поверхности, плотность населения и живых существ ниже, расстояния воспринимаются по-другому, а границы личного пространства значительно шире. Таким образом, если кто-то достаточное количество времени проводит в нём, то интуитивно воспринимается подсознанием и организмом как «свой».