Пролив в огне

К ночи противник вторгся на участок действовавшего днем пункта высадки. Положение осложнилось. Создалась угроза ликвидации захваченного плацдарма, а вместе с тем и высадившегося десанта.

Командующий 51-й армией, он же и командующий десантом, находившийся на КП в Темрюке, принял решение продолжать высадку в ночь с 26 на 27 декабря 1941 года по прежним, ранее избранным направлениям.

Наступила еще одна тревожная ночь. Резко ухудшилась погода.

Были собраны и распределены по отрядам, с учетом потерь, все наличные плавсредства и поставлены к причалам под погрузку войск.

К полуночи первый эшелон десанта погрузился на суда и ожидал сигнала к отплытию. Командир высадки контр-адмирал А. С. Фролов и я, военком высадки, вышли на таманский причал. Нужно было еще раз оценить ситуацию, взвесить принимаемое решение.

Ночь была довольно светлой, сквозь редкие облака проглядывала луна. Шел снег. А в проливе разыгрался настоящий шторм, температура воздуха снизилась до 8—10 градусов мороза. При такой погоде десант не сможет достигнуть берега. Правда, сейнеры, обладавшие хорошими мореходными качествами, несмотря на малый ход, смогли бы преодолеть Керченский пролив и подойти к месту высадки — но не к самому берегу, а лишь к отмелям. Вот если бы на том берегу уже были захвачены причалы... А так полосу прибрежного штормового прибоя, да еще при морозе, преодолеют лишь единицы. И главное, ведь кроме шторма и мороза будет еще вести бешеный огонь вражеская противодесантная оборона.

Нельзя обрекать людей на верную гибель.

— Что будем делать, комиссар, в этой обстановке? — спросил контр-адмирал.

И в самом деле, как быть? Как выполнить приказ о высадке, если так резко ухудшилась обстановка? Ведь может случиться, что десантники будут принесены в жертву, а боевая задача останется невыполненной... Ты, командир, и ты комиссар, вы оба, кому Родина доверила командование керченской военно-морской базой, на кого она возложила [51] ответственность за высадку десанта в Керчь, — думайте, решайте!

Попытаться установить связь с командующим десантом генерал-лейтенантом Львовым и попробовать по телефону убедить его в нецелесообразности высадки сегодня ночью? Вряд ли из этого что-нибудь выйдет. В процессе подготовки десанта мы уже успели узнать непреклонный характер командарма. А времени — в обрез. Нужно срочно либо начинать движение, либо его запрещать.

Разнообразные «варианты» промелькнули у меня в мыслях, да и у Фролова, думаю, тоже. Мы обменялись соображениями и сразу же сошлись во мнении. В штабы командующего десантом в Темрюк и командующего Черноморским флотом в Севастополь полетели спешные радиограммы: десанту дан отбой на эту ночь по причине штормовой погоды. Бойцы-десантники вповалку спали в казачьих хатах по всей Тамани и ближайшим хуторам.

27 декабря все были напряжены до предела.

В десантных войсках шли перегруппировки и проверки. В Тамани появились члены военных советов: корпусной комиссар А. С. Николаев и дивизионный комиссар И. И. Азаров. Начались совещания, вызовы на доклады к вышестоящим начальникам.

Однако к вечеру армейские штабисты согласились с доводами флотских специалистов. К тому же стало известно, что отряды Азовской флотилии делали попытку продолжить высадку в ночь с 26 на 27 декабря в Керченском проливе — на Еникале, но из-за штормовой погоды вынуждены были возвратиться на базы, не дойдя до берегов Крымского полуострова. Тем временем шторм в проливе понемногу утихал. К ночи можно было возобновить высадку десанта.

Плацдарм захвачен

Ночью с 27 на 28 декабря силы десанта снова двинулись на врага.

B высадке приняли участие те же отряды, что и в первый день операции, частично доукомплектованные плавсредствами и пополненные людьми. Теперь уже они имели опыт и шли к местам предыдущей высадки проторенными путями. Ожидалось также подкрепление десантных сил 51-й армии со стороны Черного моря. В район Камыш-Буруна должен был подойти отряд канонерских лодок с войсками 44-й армии. В ночь на 28 декабря я и член Военного совета [52] 51-й армии корпусной комиссар А. С. Николаев направились в этот район на торпедном катере.

Ночь была лунная, погода — близкая к штормовой. Соленые брызги волн, разбивавшихся о низкие борта катера, то и дело обдавали нас ледяным дождем. На маленьком ходовом мостике торпедного катера тесно и неудобно. Тут и командир катера, и пулеметчик у турели крупнокалиберного пулемета, да еще нас четверо: член Военного совета А. С. Николаев со своим порученцем, командир бригады торпедных катеров А. А. Мельников и я.