Пролог

крутые скалы, обрамляющие бухту, принимали причудливые очертания, овеянные туманом, что

ветер приносил от воды. А когда искрящаяся огромная звезда приходила с той стороны света,

ее первые, нерешительные лучи лазурными бликами играли в темно-синих волнах океана,

окрашивали горизонт буйством пастельных красок, принося с собой надежду на возрождение и

мягко лелея все, на что падал их свет.

Это, конечно же, было ложью. Не пройдет и нескольких часов, как раскаленная гигантская

звезда опять безжалостно разобьется на этой стороне планеты, здесь, у побережья. Ее утренняя

мягкость была обманом, притворством, за которым последует проникающая радиация и

губительная жара…

"...но даже с такой ложью, зрелище не менее прекрасно. Нельзя винить Солнце за то, что

оно не причиняет вреда самому себе; в конце концов, оно то, чем является".

Гриффит всегда смотрел, как Солнце достигает изогнутой вдали линии горизонта, прежде чем

начать заниматься делами насущными. Так же он ценил красоту мерцающего заката, рутинное

дело для Него, не для него лично, а для Того, в космосе. Каждый восход был констатацией

факта — время неумолимо движется вперед… И напоминал, что мир идет по своему

неизменному пути в галактической вечности, безразличный к мечтам важничающих существ,

разбросанных на его поверхности.

"Таких же существ, как и я сам, но с одним кардинальным отличием: я знаю, чего стоят мои

мечты..."

Когда огромный, раздутый шар поднялся из моря целиком, Гриффит встал и, прислонившись

к ограде площадки, задумался о предстоящем дне. Теперь, завершив работы с кровью серии

Левиафан, он был готов больше работать с остальными докторами. Все три объекта хорошо

отреагировали на изменения, а уровень повреждения клеток значительно снизился, после того

как он стал вводить им энзимы. Пришло время сконцентрироваться на их поведении в

различных ситуациях — на финальной стадии эксперимента. Через неделю он будет готов

расширить границы эксперимента, и вывести его за пределы отделения.

"Расширение. Очищение".

Свистящий соленый ветер растрепал его седые волосы, сердитые крики прибрежных чаек

отвлекли его от мыслей, заставив вернуться к работе. Триады должны быть здесь раньше, чем

эти стервятники ринутся вглубь острова. Несколько из них уже были ужасно изувечены, и он не

хотел больше рисковать ими, пока не окончит работу. С выклеванными глазами они были

бесполезны для охраны.

"И все же слишком долго... никто так и не появился . Если доктор Аммон достиг своей цели,

они уже должны были послать кого-нибудь. Что ж, очень жаль; он, наверное, все еще

ждет…"

Мысль была не из приятных, в памяти всплыли смутные картины: все сплошь красное, жара,

склоненные под палящим летним солнцем тела, а потом — грохот волн в темноте. Он тут же

отрешился от видений, напоминая себе, что все это осталось в прошлом. Да и вообще, он

сделал то, что было необходимо.

Гриффит вошел внутрь и, приглаживая растрепанные волосы, стал спускаться вниз по

винтовой лестнице. Его туфли цокали о металлические ступени, и эхо по всей башне разносило

эти звуки, казавшиеся ему приятными. Отделение было полностью в его распоряжении, и

потому все в нем было ему приятно, он наслаждался каждой мелочью: ел, что хотел, когда

хотел, работал по собственному графику, проводил утро наверху маяка. А ведь прежде, когда

он еще жил в системе, ему приходилось все делать по расписанию, которое убивало в нем

творческие порывы. Время есть, время работать, время спать… как человек может дышать,

думать, жить в таких условиях? Он так долго страдал, вынужденный сидеть на бесконечных

симпозиумах, выслушивая, как его слабоумные "коллеги" несут чушь, накинувшись на Т-вирус

Биркина. Они надрывались, работая над Триадами для "Амбреллы", и были безмерно счастливы

результатом, очевидно, позабыв про свою неудачу с Ма7. Сквозь призму своей твердолобой

высокомерности они были неспособны узреть большее. Можно подумать, Триады

представляют из себя что-то иное, нежели просто тела с оружием. Полезны для охраны, но не

блестящи.

"Не важны".

Хотя он и старался не допускать подобных мыслей, все же не сдержался, на секунду его

охватило чувство гордости. Он дошел до конца лестницы и направился к выходу. Он-то видел,

что на самом деле собой представляет Т-вирус — еще не обработанную, но очень эффективную