Промельк Беллы

Возвращаясь к отношениям Синявского и Максимова, нужно сказать, что, если бы тогда, в 1977 году, мы заглянули в будущее, то смогли бы увидеть их полемику, уже перехлестнувшую через край, что приводило к парадоксальным ситуациям: Владимир Емельянович и Андрей Донатович в печати начали обвинять друг друга в сотрудничестве с КГБ. Что не помешало Максимову в октябре 1993 года взять в союзники оскорбленного им Синявского и, почему-то присоединив к нему наивного философа-марксиста Петра Егидеса, написать антиельцинское письмо “Под сень надежную закона…” и опубликовать его в “Независимой газете”.

На мой взгляд, этими противоречивыми поступками двух крупных писателей-эмигрантов двигало желание не утратить сложившееся положение в обществе. Читать российские газеты и журналы становилось интереснее, чем русские журналы, выходившие за рубежом.

Позднее, в Москве, Максимов как-то позвонил мне и сказал, что ему нужно поехать в Переделкино по приглашению Окуджавы и он просит меня поехать с ним, чтобы было веселее, тем более что у него машина с шофером от редакции “Комсомольской правды”. Он знал: мы с Беллой близко дружим с Булатом. Белла тогда была в Доме творчества в Репине, мы поехали вдвоем. Когда мы приехали в Переделкино, Булат был несколько удивлен нашим альянсом, но принял нас очень хорошо.

Булат и Володя были в теплых и близких отношениях в самые тяжелые времена, когда свирепствовали органы госбезопасности. Володя продолжал звонить Булату из Парижа, не называл имени, и начинал разговор с вопроса: “Какая у вас погода?” Но в дальнейшем, после событий октября 1993 года, их политические позиции разошлись и личные отношения напряглись. Поэтому Володя и пригласил меня, чтобы было легче общаться. Я действительно старался сменить тему разговора и, кажется, способствовал его смягчению.

“Французские университеты” Беллы

Находясь в Париже, Белла стала получать предложения выступить в разных университетах Франции, где были отделения славистики. Мы были знакомы со многими из славистов – преподавателей или заведующих кафедрами этих университетов (Луи Мартинесом из Марселя, Мишелем Окутюрье, преподававшим в Тулузе, и Жоржем Нива из Женевы). Эти известные, уважаемые ученые, хорошо знали русскую литературу, писали о ней и переводили наших писателей. Белла приняла несколько предложений от университетов, находящихся на юге Франции.

Вместе с Татищевым мы составили примерный план поездки и решили, что Степан будет с нами в начале этого путешествия, чтобы показать нам замки Луары, а дальше мы уже сами отправимся на поезде, и нас встретят знакомые слависты. Поездка со Степаном была изумительна. Замки, принадлежащие частным лицам, по определенным дням открыты для посетителей, и каждый имеет возможность зайти и полюбоваться замечательной живописью на стенах.

Состоялись выступления Беллы в Марселе, Тулузе и Ницце. В Марселе нас встретил очаровательный Луи Мартинес, один из авторов перевода на французский “Доктора Живаго”. Существует версия, что сам Пастернак предложил Мартинесу перевести роман. В итоге Луи Мартинес, Мишель Окутюрье, Жаклин де Пруайяр и Элен Пелетье разделили роман на четыре части, и каждый перевел свою. Это был исключительно удачный перевод. В дальнейшем Мартинес переводил “В круге первом” Солженицына и произведения других русских писателей.

По нашей просьбе Луи возил нас в Прованс, где прекрасно сохранилась мастерская Сезанна. Я попросил его проехать вокруг горы Сент-Виктуар, где Сезанн писал свои пейзажи. Там стояли бронзовые стелы с указанием места и времени написания той или иной картины. С другой стороны горы, в маленьком городке Сен-Поль-де-Ванс находится вилла, где работал Пикассо, которая и сейчас является собственностью его наследников.

Подлинность обстановки так действовала на меня, что на глазах выступали слезы. Я взял на память немного красной глины, которая отчетливо видна на картинах Сезанна. Положил ее в специальную коробку, но она раскрылась в чемодане, и потом глина сыпалась из него всю поездку.

Мартинес показал нам городок, где жил Камю, потом мы осмотрели Арль, где работал Ван Гог. Город в целом сохранился, но квартал, где находилась биллиардная, запечатленная Ван Гогом, был разбомблен американской авиацией во время Второй мировой.

В гостях у Марка Шагала

Когда мы оказались в Ницце, в доме Алексея Оболенского, первое, что мы сделали, – пошли в музей Марка Шагала. Этот музей замечателен тем, что построен в свободной планировке под конкретные работы Шагала. Для каждой картины найдено самое выгодное место.

Алексей Оболенский – прямой потомок князей Оболенских, образованнейший эрудит, всю жизнь прожил в Ницце. Он в совершенстве владел и французским, и русским, и мы с его помощью позвонили жене Шагала, напомнили о звонке Иды по поводу нас и сказали, что хотели бы посетить их дом и встретиться с Марком Захаровичем. Валентина Григорьевна любезно назначила встречу на середину следующего дня.