Промельк Беллы

С Феликсом, державшимся очень скромно, я в дальнейшем подружился и неоднократно встречался, вспоминая Булата.

В память об этом событии я храню снимок, запечатлевший всех присутствовавших. Другой такой же я отослал Васе Аксенову в Америку, чтобы он имел представление о том, как мы проводим время в Москве.

Образ Булата

Когда вспоминаешь истории, связанные с Булатом, дополняющие друг друга, они воссоздают в памяти его подлинный образ. Так имя его было овеяно легендами, но он неизменно посмеивался над самим собой. В рассказе о начале службы в армии – “Уроки музыки”, – замечательно проявился юмор Окуджавы:

По сержантовым скулам разливаются темень и свет, и скорбь заволакивает его голубые глаза, и хриплый его баритончик доверительно и неоднократно упоминает мое имя в том смысле, что Акаджав, понимаешь, самый нерадивый – и окапывается медленно, и на турнике подтягивается всего два раза, будто девка… “Два раза? – усмехается лейтенант. – Ну и ну…” И когда все ползут по-пластунски, он норовит на карачках… “На карачках?” – не верит лейтенант… Мы все, товарищ лейтенант, бегим цепью, а Акаджав не бигит. Гляжу: кто, понимаешь, отстающий? Обратно Акаджав! Все, понимаешь, стараются, сил не щадят, а Акаджав с прохладцей… Я, товарищ лейтенант, с им в разведку не пойду…

“Акаджав, Акаджав, ты, конечно, не прав”, – думаю я обреченно.

Лейтенант Федорин прищуривается в меня:

– Ну, Окуджава, что делать будем?

Булат не переносил ханжеского елейного тона всякого рода “начальничков”, с которыми приходилось общаться. Как-то накануне Дня Победы Булату позвонил некий высокопоставленный военный и “жирным”, обстоятельным генеральским голосом стал говорить:

– Вы должны как участник Великой Отечественной войны выступить перед военнослужащими, которыми я командую…

Говорил он долго, при этом все время повторяя: “Вы должны, вы должны!”

Булат ответил:

– Я никому ничего не должен. Никакую великую войну не знаю. Была великая бойня. Людей убивали тысячами. Выступать у вас я не буду.

Примечательна история о том, как Булату разрешили поехать в Польшу, где у него было огромное количество поклонников.

В Варшаве он давал интервью, где среди прочих вопросов был такой: “Вы все время пишете о прошлом России, об истории XIX века. Кем бы вы хотели быть, если б жили в то время?” Булат, ни секунды не раздумывая, сказал, что неплохо было бы иметь усадьбу, немного земли, быть скромным помещиком и писать при этом романы. Интервью было напечатано. По возвращении Булата вызвал к себе Феликс Феодосьевич Кузнецов, секретарь Союза писателей, и строго спросил:

– Что это ты такое наговорил, Булат, в интервью польской газете? Как ты мог сказать, что хочешь быть помещиком?

Булат возмутился:

– А кем ты, Феликс, хотел бы быть до революции? Крепостным, что ли?

Помню рассказ Булата о его возвращении в СССР из Франции. Он ехал поездом и вез много эмигрантской литературы. Перед таможенным досмотром Булат в целях конспирации разложил запрещенные книги на своей нижней полке, накрыл их одеялом и сел сверху как ни в чем не бывало. Таможенники, войдя, узнали Булата и стали рассыпаться в комплиментах. Он в ответ смиренно улыбался. Но в этот момент вошли двое проверяющих – посмотреть, не провозят ли под сиденьями нарушителей границы. Булата попросили встать. Один из проверяющих поднял полку обеими руками, в то время как второй заглянул внутрь в поисках возможного шпиона. Все аккуратно разложенные книги тут же посыпались вниз, к стенке вагона…

Пограничники обомлели: они никогда еще не видели столько запрещенной литературы у одного пассажира. Булата повели к начальнику погранзаставы, где был составлен акт об изъятии книг, запрещенных к ввозу в СССР.

Рассказывая это, Булат от души смеялся, по привычке прикрывая рот ладонью, стараясь в этом эпизоде изобразить себя неудачником и еще большим простофилей.

Вспоминаются забавные случаи, характерные для начала перестройки, когда Горбачев начал антиалкогольную кампанию, возглавленную Егором Лигачевым.

Однажды весной 1985 года утром в мастерской раздался звонок. Как ни странно, я услышал голос Булата: время для него было необычно раннее. Он приглашал нас с Беллой на ланч в Дом литераторов.