Промельк Беллы

Покуда жилкой голубою
безумья орошен висок,
Булат, возьми меня с собою,
люблю твой легонький возок.
Ямщик! Я, что ли, – завсегдатай
саней? Скорей! Пора домой,
в былое. О Булат, солдатик,
родимый, неубитый мой.
А остальное – обойдется,
приложится, как ты сказал.
Вот зал, и вальс из окон льется.
Вот бал, а нас никто не звал.
А все ж войдем. Там, у колонны…
так смугл и бледен… Сей любви
не перенесть! То – Он. Да Он ли?
Не надо знать, и не гляди.
Зачем дано? Зачем мы вхожи
в красу чужбин, в чужие дни?
Булат, везде одно и то же.
Булат, садись! Ямщик, гони!
Как снег летит! Как снегу много!
Как мною ты любим, мой брат!
Какая долгая дорога
из Петербурга в Ленинград.

Нельзя провиниться перед Пушкиным.

Нельзя провиниться перед гением, образом Булата. Булат никому никогда не давал советов, указаний, приказаний, но некий приказ его я слышу: давайте будем благопристойны, давайте не станем совершать дурных поступков.

Если успею – я напишу о Булате, кем он приходится нам и тем, кто будет после нас.

Мысль о Булате есть мысль о совести, о том часе ночи, когда мы смотрим в потолок, сквозь потолок – в превыспренние небеса, спасшие Булата как рядового солдата.

Когда-то в Грузии ко мне подошел добрый прекрасный человек и сказал:

– Я двоюродный брат Булата Окуджавы.

Я поцеловала его и ответила:

– А я родной брат вашего двоюродного брата…

Булат Окуджава – родной брат Человечества, искупающий, как подобает поэту, вину Человечества, все прегрешения человеческие. Булат помогал многим; может быть, поможет нам и тем, кто будет после.

Мне странно, что люди – вот, например, Лиза – не хотят слышать о смерти. Когда после смерти Булата прошел, по-моему, год, на собрании его памяти Ольга мне сказала, что на Ваганьковском кладбище появился такой… указатель, пригласительный отчасти: “ Аллея поэтов и бардов”. И я, выступая, говорю:

– Мы с Булатом Шалвовичем – и это было счастье моей жизни – всегда соседствовали, и в Москве, и в поездках, и на даче в Переделкине. И я рада, что и в последнем приюте мы, может быть, тоже будем соседствовать.

Кончился вечер, какой-то незнакомый мужик подходит, хлопает меня довольно сильно по плечу и заявляет:

– Хорошо, что вы сказали, где будете похоронены.

Я спрашиваю:

– А почему вы так обрадовались?

Он отвечает:

– Да я живу рядом, понимаете? Мне удобно будет вас навещать – только дорогу перейти.

Я говорю:

– Не меняйте адрес.

По-моему, очень смешно. А некоторым кажется, что это какая-то замогильная шутка. А так можно, можно про себя так говорить. У Цветаевой тоже есть, понятно про что: