Прометей № 1

Отсюда П. Н. Ткачев делал вывод, что несмотря на более сложную политическую обстановку в России, на отсутствие демократических свобод и жесткие репрессии властей по отношению к интеллигенции, преимущество российской ситуации состоит в том, что здесь пока нет ни развитой буржуазии, закрепляющей свое государственное влияние, ни сформировавшегося пролетариата. Народ в своей крестьянской массе невежественен, но воспитан на общинных традициях, следовательно, он – «коммунист по инстинкту». Высшие же классы общества особенно не влияют на ход экономической и политической жизни, а само государство ослабело. Словом, с точки зрения Ткачева, тот исторический период, который переживала Россия, был наиболее благоприятным для осуществления социалистической революции. Но под влиянием дальнейшего экономического развития социальные условия могут измениться, что создаст перед революционерами дополнительные сложности. Укрепление капитализма, разложение общины и формирование деревенской буржуазии (кулачества) – все это могло коренным образом изменить ход общественно движения. А, следовательно, нужно вовремя делать революцию, а не тянуть в ожидании закономерного хода истории.

Таким образом, П. Н. Ткачев выступал как человек «революционного дела», и противник «революционного слова» – пропаганды[89]. В отличие от Лаврова и Бакунина, Ткачев не считал важной кропотливую работу интеллигенции по разъяснению народу общественных идеалов, позитивности будущих социалистических преобразований, и не верил в возможность повысить уровень массового революционного сознания. Здесь также же проявилась публицистическая острота ткачевской критики по отношению к оппонентам, «хлесткость» и образность политического языка, что в последствии было характерно и для сочинений В. И. Ленина. «Ваша революция, – отмечал Ткачев, – есть ничто иное, как утопический путь мирного прогресса. Вы обманываете и себя, и читателей, заменяя слово прогресс словом революция. Ведь это шулерство, ведь это подтасовка!»[90].

По этой причине Ткачев находил не только бесполезным, но и политически вредным само «хождение в народ» с целью постепенного вовлечения «запуганных, искалеченных, невежественных масс трудящегося народа» в дело социалистической революции. Он полагал, что непосредственное влияние интеллигенции на народ через личное взаимодействие непродуктивно, не даст статегически позитивных результатов, да и степень этого влияния будет всегда незначительна. Пропагандистская литература также бессмысленна по причине неграмотности большинства населения. Ткачев заявлял, что печатная пропаганда, «при нецелесообразном употреблении… приносит гораздо большую сумму вреда, чем та сумма пользы, которую она могла бы принести при употреблении целесообразном»[91].

П. Н. Ткачев считал стратегическую ставку сторонников Лаврова на революционную субъектность и самоорганизацию народа изначально неверной, называл это «иллюзией», «донкихотством» и призывал к немедленному революционному действию[92]. Здесь напрашивается аналогия с крылатой ленинской фразой 1917 г. в отношении революционного переворота: «Вчера было рано, завтра будет поздно». Ткачев, в частности писал: «Мы не можем ждать… мы утверждаем, что революция в России настоятельно необходима, и необходима именно в настоящее время; мы не допускаем никаких отсрочек, никакого промедления. Теперь, или очень не скоро, может быть никогда!»[93]. В отличие от П. Л. Лаврова, М. А. Бакунина и их сторонников, Ткачев считал, что народные массы в России потенциально революционны, но не в качестве своей субъектности совершения социального переворота, а в смысле психологической готовности принятия результатов социалистической революции, победу которой может обеспечить лишь сознательное и целеустремленное революционное меньшинство.

Не отрицая в целом роль и значение полноценной пропаганды, П. Н. Ткачев считал, что целесообразность и эффективность пропагандистской деятельности может быть высокой только в системе целенаправленной информационной работы боеспособной, заряженной на победный результат специально созданной революционной партии. Любопытно, что по сравнению с лавристами, Ткачев переставлял приоритеты в отношении пропаганды. По его мнению, не широкая пропагандистская деятельность энтузиастов должна предшествовать государственному перевороту, а наоборот – осуществленный революционной партией государственный переворот должен ей предшествовать.