Промежуточная станция

— Система подземных переходов охватывает полгорода, — заметил обербригадефюрер, — скоро по ней можно будет попасть в любую точку города. Нам не нужно вообще выходить на улицу, чтобы добраться до нужного места. Я уверен, что взрыв бомбы был подстроен еще и по этой причине. Они догадываются о существовании нашего подземного города. Вероятно, они пытались выяснить, из каких зданий вдруг выскочат люди, которые обычно в этих домах не находятся. Слишком высокая цена за информацию, которую в конечном счете получить не удалось. Учреждение позаботилось о секретности. Бомбы — это детская болезнь. Часть населения выздоровеет сама по себе, часть умрет, туг уж ничего не поделаешь. Тех, кто лоялен по отношению к Учреждению, беда не коснется.

— А вот Милли коснулась.

— Она ведь была полицейским шпиком.

Ему почти все было известно. Несколько утешало то, что оставались вещи, от его глаз укрытые. От таблеток у Марии кружилась голова. Это было даже приятно, только трудно ехать на эскалаторе. Все вокруг — стены, светильники — двигалось вместе с нею, но страха почти не было.

— А если однажды кто-нибудь наткнется на вход в подземелье? — спросила Мария.

Обербригадефюрер рассмеялся.

— Во время дежурных обходов вы сотни раз проходили мимо этих входов и выходов и ничего не заметили, хотя вы лучшая из сотрудниц, мне известных. Люди, которых я посылал следить за вами, вовсе не были недотепами, и все же каждый из них, идя за вами, делал какую-нибудь ошибку, и вы его замечали. И так каждый день. Ежедневно вы описывали наблюдавшего за вами человека в своих отчетах. Я ждал, что в один прекрасный день в вашем отчете не будет такого описания. Я бы тогда понял, что вам удалось установить контакт с мужем. Это событие сделало бы вас менее осмотрительной.

Все вдруг стало на свои места. Он затащил ее в постель, чтобы она полностью потеряла голову, предстань перед ней неожиданно Роланд. Она подумала об этом совершенно спокойно. Голова была словно из ваты, а голос обербригадефюрера звучал так, словно на медленной скорости прокручивали магнитофонную запись.

— Вот мы и пришли, — неожиданно сказал он. Никаких дверей не было видно. Лишь вплотную подойдя к стене, Мария обнаружила в кладке едва заметную черту, потом вдруг превратившуюся в щель и наконец в распахнувшуюся дверь, ведущую в помещение, в котором она заметила только стул да горящую лампочку под потолком. Остальное было погружено в темноту, из которой донесся монотонный голос, приказавший Марии сесть на стул.

Мария повиновалась. Голос зачитал вслух данные из ее личного дела: семейное положение, адрес проживания, год рождения и так далее. Потом голос произнес:

— Расскажите о происшествии.

— Госпожа Савари уже заявила, что не запомнила подробностей, связанных с нападением на нее, — ответил вместо нее обербригадефюрер.

— Вот как? — Голос в темноте замолк, и Мария подумала, что трудно, пожалуй, различить, говорит это мужчина или женщина. Лампочка на потолке стала вдруг раскачиваться.

— Вы умеете точно наблюдать? — спросил голос.

Обербригадефюрер принес откуда-то стул и уселся на него верхом прямо перед Марией.

— Попробуем восстановить все последовательно. Где вы совершали свой обход?

— На востоке, — сказала Мария. — В районе, подлежащем санации. Так было указано в моем маршрутном листе.

— Те люди, что на вас напали, как они выглядели? Или вы их вовсе не увидели?

— Почему же, увидела, — сказала Мария. — На них были синие комбинезоны, как у рабочих в Садовом переулке.

— Как у кого? — спросил голос.

— Госпожа Савари была свидетельницей убийства этих молодых парней, ну, вы знаете, о ком идет речь, — пояснил обербригадефюрер с некоторой долей злорадства. — Позднее она дала показания, на основании которых полиция смогла опознать трупы.

— Перейдем к делу, — сказал голос. — Сколько было нападавших? Откуда они появились? Что послужило поводом для нападения?

Мария подумала, что эти двое принадлежат к враждующим сторонам, но теперь ей было совершенно все равно. Ее словно укачивало на мягком облаке, голоса и вопросы доносились издалека.

— Я не знаю, — сказала она. — Просто не знаю.

— Она находится под воздействием наркотиков? — спросил невидимый голос.

— Приняла сильное болеутоляющее средство, — ответил обербригадефюрер. — Взгляните сами.

— Слишком слаба, чтобы отвечать, но все же упорствует. Надо это преодолеть.

— Что вы намерены делать? — спросил обербригадефюрер.

— Ждать.

Спустя какое-то время открылась дверь. Вошли две высокие, сильные женщины. Одна быстрым движением взяла Марию за левую руку, подняла ее кверху и стянула вниз рукав блузки, другая воткнула иглу шприца в обнаженное предплечье.

— Скоро вы все прекрасно вспомните, — сказал голос.

Мария почувствовала укол раньше, чем успела понять, что произошло. Она взглянула на обербригадефюрера, потом на обеих женщин, затем, тесно прижав руки к телу, сжалась в комок. Бумажные человечки, сплошь бумажные человечки. И улыбающиеся мертвецы. А может, улыбались те, другие. Они натянули на головы чулки, и там еще что-то было. Сапоги.