Промежуточная станция

— Отключилась. Чего вы еще хотите после ваших методов? Все, что нам было необходимо, — это терпение и тонкое чутье, тогда бы мы все смогли узнать.

Мария слышала его голос словно из-за стены, потом медленно сползла с кресла на пол.

Обербригадефюрер попытался ее поднять.

— Ее следует списать, — сказал человек в форме. — Позаботьтесь о том, чтобы тело нашли подальше от Учреждения.

Обербригадефюрер по-прежнему пытался поднять Марию. «Этого мне только не хватало», — подумал он.

— Помогите мне лучше. Отнесем ее в соседнее помещение, там есть кушетка.

Мария почувствовала, как чьи-то руки подхватили ее, понесли куда-то в темноту, потом она ощутила телом какое-то ложе, кто-то поднял и уложил ее ноги.

— От мертвой какой прок, — сказал обербригадефюрер. — И куда бы ее ни свезли, все равно ее смерть припишут Учреждению. Вы забываете, полиция все еще не под нашим контролем.

— Эта дамочка нам и живой не очень пригодилась. Я за то, чтобы ее ликвидировать.

— Во-первых, делом Роланда Савари занимаюсь я, — отрезал обербригадефюрер, — и советую вам не забывать об этом. Во-вторых, господин капитан, я по-прежнему убежден в том, что через нее мы сможем выйти на мужа. Если она выживет, для ИАС она все равно предательница, и они снова будут пытаться ее ликвидировать. Может быть, даже пошлют для этого ее собственного мужа. Это наш шанс. Первый раз редко посылают на дело людей из верхушки. А теперь вот, пожалуй, настанет его черед. И в-третьих, глубокоуважаемый, я не вижу смысла в пополнении сонма мучеников и потому не стану убивать эту женщину.

— Жалеете любовницу? Прекрасно. — Голос капитана зазвучал неожиданно визгливо. — Никому не позволено повторять одну и ту же ошибку. Если эта Савари не будет ликвидирована, я подам на вас рапорт. Я подам на вас рапорт в любом случае. За отказ от сотрудничества.

Обербригадефюрер присел на кушетку и закурил сигарету. Он несколько раз молча затянулся, потом сказал:

— Вы неправильно оцениваете расклад сил. Служба госбезопасности в лучшем случае играет для Учреждения роль пехоты, и неплохо бы вам в конце концов это понять. Вы никогда не достигнете уровня Учреждения.

В комнате стало очень тихо.

— Ваша уверенность опасна. Вы…

— Вовсе нет, — прервал его обербригадефюрер. — Я верю в Учреждение. В один прекрасный день оно поглотит террор вместе с террористами и сделает из них чиновников, послушных, покорных приказу граждан, беспрекословно выполняющих то, что требует от них Учреждение. Учреждению не нужны отчеты об успехах и достижениях, чтобы оправдывать свое существование, не нужна оценка его пользы и ценности. Учреждение само есть абсолютная ценность.

Капитан стоял в проеме двери, ведущей в соседнее помещение, и рассматривал лампочку. Потом он обернулся.

— Такие Учреждения мы одним движением руки сметем с лица земли, — сказал он.

— Чтобы потом опять основать Учреждение. — Обербригадефюрер бросил сигарету на пол и раздавил ее каблуком. — Я это и имел в виду. Так что зря стараетесь. Вы поймете это самое позднее после третьего столкновения с Учреждением. Вы выполняете свое задание. Я же принимаю участие в деле, обреченном на бессмертие. Еще вопросы?

— Да. С кем она меня перепутала?

— Послушайте, ведь униформа там, на Севере, практически такая же. А что касается сходства задач… — Он посмотрел на Марию. — Она поняла все невероятно быстро. Только сама об этом не догадывается — на наше счастье.

Капитан тоже взглянул на забывшуюся беспокойным сном Марию. Юбка на ней задралась и открыла бедра.

— Ну что ж, счастливо поразвлечься, приятель. Хотя благодарность — плохая замена любви и довольно скучна. Даже насиловать таких женщин не доставляет большого удовольствия, поскольку знаешь, что они в своей безграничной преданности все стерпят, хотя без некоторого темперамента у вас с ней вряд ли что получится.

— Ваше время истекло, — сказал обербригадефюрер. — Вас ждут. Я-то здесь, так сказать, дома.

Капитан устремил на него пристальный взгляд, потом повернулся, прошел в комнату для допросов, забрал свой пистолет и сунул его в кобуру.

Перед дверью, ведущей в коридор, он еще раз обернулся к обербригадефюреру.

— Что касается Савари, не думайте, что вы выиграли. Мы еще встретимся.

— Еще как встретимся, — ответил обербригадефюрер с нескрываемой враждебностью. — Еще как…

У нее было такое ощущение, словно что-то непрестанно бегает туда-сюда по всему телу и никак не может остановиться. Молчаливая беготня изнутри и снаружи без передышки. Мария лежала на кровати, широко раскрыв глаза, и пыталась остановить это движение, но ничего не получалось. Джон и Тереза сидели за столом, а она уперлась взглядом в раскачивающуюся тень от люстры. Окно во двор было открыто настежь, люстру раскачивало сквозняком, и беготня не прекращалась.