Промежуточная станция

Лодка беззвучно плыла вниз по течению. Усталость Марии была так велика, что голова работала с трудом. Что за нелепость — сидеть в этой лодке, которой нельзя управлять. До сих пор она даже стартера не нашла. Грузовое суденышко, дымившее вверх по реке, проплыло в опасной близости от лодки. Ее несло прямо на него. Взревел гудок, лодку поймал луч прожектора, и Мария увидела наконец замок для ключа стартера, но от волнения никак не могла попасть в него. Гудок ревел чуть ли не в ухо, кто-то что-то кричал, водоворот развернул нос лодки. Показалась Нефтяная гавань. Мария сделала несколько глубоких вздохов и вновь попыталась вставить ключ. На сей раз ей повезло. Слева от штурвала был рычаг газа. Она начала дергать его взад и вперед, и мотор вдруг заработал. Потом повернула штурвал, изменив направление движения. Прибавить скорость. Как уже делала когда-то. Вместо свадебного путешествия они плавали на лодке. С факелом на носу. А как-то раз вереница гребных лодок выплыла из небольшого протока… Ее лодка, медленно преодолевая сопротивление воды, развернулась на стремнине против течения. Луч патрульного катера прорезал тьму. Мария моментально заглушила мотор, и ее сразу же понесло к Нефтяной гавани. Луч проплясал по воде совсем рядом, но не зацепил лодку. Мария во второй раз запустила двигатель. В сущности, она не хотела ничего, только спать. Лодка затряслась и медленно двинулась вперед. На западном берегу показались склады овощного пирса, но дотуда было еще далеко.

Она поднималась вверх по течению, а потом направила лодку к берегу. Прибрежные кусты уронили ветви в реку. Позади виднелась маленькая бухта с почти неподвижной водой. Первая попытка пристать не удалась. Опять все сначала. Еще заход. На винт намотались водоросли, мотор начал давать сбои. Весло. Мария заглушила мотор и попробовала отталкиваться веслом. Днище царапнуло по дну. Лодка ткнулась носом в берег и замерла. Спать. Поспать бы где-нибудь…

Впоследствии ей самой было непонятно, как удалось пристать, привязать лодку и выбраться на берег. Она с трудом припоминала, как продиралась сквозь кустарник. Юбка промокла выше колен. Уже светало. Мария услышала собачий лай, чуть позже появились дети, множество маленьких детей. Все они погнались за ней. Потом кто-то схватил ее…

Проснувшись, она увидела прямо перед собой бесцветные глаза какой-то старухи.

— Ну что, — спросила та, — выспались?

— Я украла лодку, — вместо ответа произнесла Мария.

— Она все выдумывает. Принеси-ка кувшин с водой.

Мария медленно приподнялась на охапке сухих листьев. Она находилась в хибарке из рельефной жести, у ее ног стоял мужчина с кувшином в руке.

— Как же вы сюда попали-то? — спросил он.

— На лодке, — ответила она. — На лодке, украденной у полиции. Правда.

— О Господи, кто сюда ни попадет, тут же сходит с ума.

— Но вы-то, кажется, еще в своем уме.

Мария встала и отряхнула одежду. Хибарка имела довольно жалкий вид, и в ней дурно пахло.

— Долго я проспала?

— Целый день и еще ночь, сейчас полдень. Посмотрите на часы, они у вас есть.

Половина двенадцатого. Мария чувствовала себя вполне нормально, хотя тело немного затекло. Она вышла на улицу и огляделась. Длинный ряд таких же лачуг. Наверно, не меньше полусотни. И дети. И собаки.

— Раз у вас лодка, значит, и поесть найдется? — спросила старуха.

Мария покачала головой.

— Раньше-то нас город регулярно обеспечивал. А потом начались перебои. Теперь вот совсем перестали снабжать.

— Я знаю, — сказала Мария. — Они уж скорее еду в реку сбросят, чем лагерь накормят.

— Бог ты мой! Что это вы говорите? Кто вы такая?

Мужчина поставил кувшин на землю.

— Посмеяться над нами решили? Что вы вообще здесь делаете?

— Я в бегах, — ответила Мария.

— С каких это пор беглецов потянуло в заключение?

Он прав. Полным безумием было то, что ей дали уйти и что она этим воспользовалась. Пережитое казалось ей теперь слишком далеким и безвозвратным, чтобы быть реальностью. Миновало чуть больше суток, и все прежнее ушло Бог знает куда.

Мария вышла на площадку, вокруг которой стояли лачуги. В темных проемах дверей сидели мужчины и женщины. В центре площадки — пепел кострища. Там дальше — пологий бугор, поросший густым кустарником. Мария отыскала узкую тропинку и двинулась вверх, пока не уперлась в стену, а точнее — каменную насыпь. Она была не очень высока, и Мария влезла на нее, чтобы осмотреться. Перед ней лежала широкая равнина. Воздух искрился от зноя. Словно фата моргана, высились вдали горы. Не видно было ни сторожевых постов, ни заграждений. Мария достигла самой вершины, и обзор стал еще шире. На целые мили вокруг не было никаких препятствий для передвижения, и если побежать и бежать достаточно долго, можно, наверно, забыть все на свете. Прямо, только прямо, иметь попутчиком лишь солнце, все дальше, никуда не сворачивая. А по вечерам сидеть у окна и слушать усыпляющий шорох. А город станет долгим кошмарным сном, который удалось наконец стряхнуть.