Пропащий. Последние приключения Юджи Кришнамурти

«В вас присутствует некое ощущение, и вы говорите, что вы пребываете в депрессии или что вы несчастны, счастливы, радостны, завидуете, жадничаете. Это навешивание ярлыков даёт жизнь тому, кто является переводчиком всех этих ощущений».

Не успели мы приехать в Гштаад, как Юджи тут же задал свой любимый, действующий нам на нервы вопрос:

— Какие планы?

Мы все ещё вибрировали от дороги, а новая поездка уже неумолимо маячила на горизонте. Марио предложил, чтобы мы снова поехали в Кёльн. Я уже был готов заткнуть ему рот, когда Юджи сказал:

— Зачем мне ехать в Кёльн?

Согласно его расписанию через несколько дней ему предстояло лететь из Парижа в Нью-Йорк. В эти несколько дней могло уместиться ох как много поездок! Что касалось меня, здесь у меня хотя бы была крыша над головой, а что ожидало в Нью-Йорке — кто знает? Я хотел какое-то время понаслаждаться ничегонеделанием, но надежды на это было мало. Между тем в гостиной разразилась гроза.

— Я не хочу иметь с вами ничего общего, люди! Я иду к себе и не хочу видеть ваши лица!

Он велел Марио везти его домой одного.

Небо было чистым, день прекрасным. Белые облачка, вытянувшиеся над Альпами, отбрасывали случайные тени на коров на соседском поле. Где-то в здании стучали рабочие. Казалось, рабочие долбят во всех местах, где я останавливаюсь. На улице было так хорошо, что я решил выбраться в город и устроить шопинг. Йогиня уже ушла за покупками. Я пошёл в супермаркет и просто бродил по нему. В такие моменты чувство свободы действовало как наркотик. Моя голова была настолько пустой, я чувствовал такое умиротворение, что до покупок дело не дошло. Я просто не мог думать о том, чего я хочу. На обратном пути я решил посмотреть, что там происходит с этим маленьким седовласым гномом. Чем ближе к его дому я подходил, тем сильнее свербило у меня в животе, но сопротивляться желанию заглянуть к нему я не мог.

Добравшись до нижней ступеньки и заглянув внутрь, я увидел, что все остальные уже там. Кто-то заметил меня, и он велел мне быстро заходить. Неожиданно снова в благодушном настроении, он тут же объявил, что его пригласили на обед, приготовленный мной. Я подыграл ему, все снова загрузились в машины и поехали назад на квартиру. Абсурдность того, что я вообще пошёл к нему, поразила меня до глубины души. Он был как доза для наркомана, его всегда было мало. Почему? Я что, настолько подсел на него? Я что, был настолько глуп? Но факт оставался фактом: меня несло течение, неподвластное моему контролю, течение, которое било меня обо все препятствия, встречавшиеся на пути.

Вернувшись в квартиру, он снова был в приподнятом настроении и снова… хотел ехать.

— Каков план?

Все предложения отвергались или игнорировались. Он кричал на Марио. Он кричал на Нью-йоркершу. Затем он принялся за меня, начав ругать мои картины. Я работал над маленькой акварелькой в другой комнате.

— В них ничего оригинального! Никакого искусства, никакого мастерства!

На всё было большое «Нет!», пока он не начал вспоминать цветную осень в Вермонте, Ванкувере и замечательные пейзажи на Северо-Западе, виденные им во время путешествия через Северную Америку на локомотиве «Санта-Фе».

Затем, чтобы сбалансировать свои рассуждения о красоте, сказал:

— Сейчас я бы там даже срать не сел!

За окном было прозрачно и холодно — чудесный день. Большая белая гостиная была заполнена светом, и мебель была такой комфортной. Мы наслаждались отдыхом и покоем, пока Нью-йоркерша зачитывала ему имейлы от людей, которых Юджи интересовал. Молодой грек писал Юджи, что он изменил его жизнь.

— Порви и выбрось! — был его ответ.

Она прочитала ещё одно письмо с «каким-то идиотским вопросом» о шансах на просветление.

— Девушки на кассе в супермаркете имеют больше шансов! Порви и выбрось!

Марио сказал ему, что друг, присматривавший за квартирой Юджи в городе, собирался навестить его.

— Хорошо! Я передам её ему и уеду.

В то утро он с женщиной из Венгрии занялся выбрасыванием ненужных вещей из кухни. Самолюбие Йогини было уязвлено, поскольку он не позвал её.

Нью-йоркерша хотела вымыть свою машину.

— Почему ты хочешь её помыть? Иди и помой свою голову! Друг, который повсюду возил его в течение нескольких недель, собрался уезжать. Он ещё за порог не вышел, как Юджи уже выпроваживал его.

— До свидания, спасибо, сэр! — сказал он, раньше времени пожимая ему руку с некоторым пренебрежением и подталкивая.

— Подожди, Юджи! Я могу побыть ещё пару минут! — Он хотел задержаться хотя бы ещё на несколько мгновений прежде, чем уехать.