Пропасть

Это было начало тридцатых годов — ещё до убийства Кирова. Года через 3–4, чекисты научатся приходить за своими жертвами именно по ночам — но это уже отдельная песня.

Справедливости ради следует сказать, что вербовка на Дальний Восток была довольно удачной. Те кто вербовался в Коми АССР, или на Урал, по общим отзывам, оказывались в гораздо более худшем положении — более голодными, раздетыми и бесправными.

В Комсомольске кормили людей хорошо (причём, весь первый месяц в столовой питались совершенно бесплатно — и не в долг), платили прилично (это не считая "подъёмных" денег, которые выдавались особо, не в счёт зарплаты). Так что, кое в чём, сталинская эпоха была куда гуманней нашего времени!

Правда, одно время стала донимать цинга — особенно женщин. Мужики пили водку — это сильно помогало. Но, довольно энергично вмешались медики. Всех кто приходил в столовую, заставляли перед едой выпивать ложку какой-то настойки. Цинга отступила. Думаю излишне пояснять, что медицинское обслуживание было совершенно бесплатным.

Спустя какое-то время, немного обжившись на новом месте, решили мои дед с бабкой съездить на Волгу, родные края повидать. Бабка всё канючила: "Ой, у нас там — и то лучше, и это"… Взяли отпуск и покатили на землю предков. Приехали. А Волга только-только в себя приходила после всех кошмарных передряг, связанных с коллективизацией и последовавшего за ней голода. На местном рынке приехавшие с изумлением увидели, как люди торгуют рваными калошами, штопаными чулками, ржавыми замками, сухарями…

"Вы это продаёте?!!!"

— "Да. А что?.."

Та же супружница давай в истерике голосить: "Скорей, скорей назад!.."

Ничего не попишешь — хорошее снабжение значило очень много. А мест, хорошо снабжавшихся, было очень мало (и на том же Дальнем Востоке, далеко не везде было одинаково). Даже "кулаки", высланные в район Комсомольска, жили заметно лучше, чем ограбившие их односельчане в Центральной России (парадокс, но дело обстояло именно так) — в том числе, благодаря относительно милосердному климату, позволившему многим из них стать самой зажиточной частью населения той местности. В быстро растущем городе они легко сбывали продукты питания рабочим, получавшим (особенно на военных заводах) неплохие зарплаты. Когда я на Орловщине слушал рассказы местных старожилов о том, как они бедовали в своих колхозах, как унижались перед каждым бригадиром за дополнительный мешок зерна, как ходили в город за солью — за 20 километров пешком — я прямо говорил им, что они жили гораздо хуже высланных кулаков, по крайней мере тех, которые угодили на Амур.

Правда, доводилось слышать, что некоторые сёла, обжившимся-было в тайге "кулакам", приходилось спешно бросать из-за того, что появилось много вооружённых банд, состоявших из людей отчаявшихся и на всё готовых. Кроме того — "кулаков", попавших в окрестности Благовещенска и в Еврейскую автономную область, быстро "сорганизовали" в обычные колхозы, где им приходилось несладко. Окрестности Комсомольска как-то выпали из внимания "коллективизаторов" (там даже гораздо позже, при Брежневе, почти не было колхозов), видимо просто не знавших, что Комсомольск — ещё не север, там растёт даже виноград, и тем более всё, что может вырасти в Центральной России.

А потом пришла война. Фронт от Дальнего Востока проходил далеко. К тому же поначалу опасались, что японцы ударят вместе с немцами. Я, кстати, и сейчас не понимаю, почему Япония кинулась не на истекавший кровью Советский Союз (когда бои шли уже под Москвой), а на целые и невредимые Соединённые Штаты, которые, разумеется, никак не могли быть побеждены японцами один на один (а чем могли помочь самураям немцы, бросившие все силы на восточный фронт, да ещё с непобеждённой Англией в своём тылу?).

Тем не менее, Япония ринулась именно на Америку. После удара японской авиации по Пёрл-Харбору, в Кремле вздохнули свободнее и начали активнейшую переброску резервов с Дальнего Востока на Запад. Всем этим объясняется тот факт, что дед мой попал на фронт только в 1942 году — как раз тогда, когда накапливались силы для контрнаступления под Сталинградом. Перед тем как в окопы бросить, держали призванных на сборных пунктах. Кормили там так плохо, что в бане все были похожи на обтянутые кожей скелеты. Только и мечтали — на фронт попасть, наесться досыта.

И вот попали… Ровная заснеженная степь, нигде ни кустика. Прямо в этой открытой степи, в маскхалатах, лежат готовые к броску солдаты. Над ними лениво проплывает немецкая "рама" (тихоходный самолёт-разведчик). На всякий случай, время от времени, даёт по земле очередь из пулемёта. Рядом кого-то убило, а кого-то ранило… Потом — миномётный обстрел. И опять кого-то уносят… А стрелять в ответ нельзя. Маскировка. Силы накапливаются для решающего удара. Накапливаются в открытой всем ветрам, промороженной степи, на такой местности, где кажется и кошке не спрятаться…