Пропасть

В своё время, в крупнейшей стране Латинской Америки, Бразилии, запустили проблему с бездомными детьми. Отдали её решение на откуп полиции. Та принялась за дело с чисто полицейским дебилизмом, помноженным на латиноамериканские реалии. Легавые хватали первых подвернувшихся под руку детей (то есть — самых смирных, нерасторопных, доверчивых, неодичавших, не чувствовавших за собой никакой вины) — и расстреливали их. Даже выражение у полицейских появилось такое жаргонное: "отложить яйцо" — то есть, убить бездомного ребёнка. Насколько мне известно, это происходило в семидесятых и восьмидесятых годах двадцатого века. Не уверен, что не происходит и сегодня. И ничего — мир не вздрогнул. Куда интереснее травить и высмеивать Кубу, на которой всем детям гарантировано право на бесплатное образование и медицинскую помощь… Тупые полицейские ублюдки всерьёз думали, что такими мерами они на корню уничтожают преступность.

Ну и каков результат?

Сегодня в бразильские трущобы ("фавелы"), полиция даже среди бела дня не осмеливается соваться без броневика сопровождения. Банды хорошо вооружённых и готовых на всё уголовников, буквально затерроризировали крупнейшие города страны. И это — закономерно. Выживали ведь самые осторожные, сплоченные, подлые, беспощадные, хитрые, недоверчивые, склонные сбиваться в хищные стаи. Произошёл своего рода естественный (точнее — противоестественный) отбор.

Если власть имущие будут плевать на бездомных детей — рано или поздно последуют ответные плевки. Если государство будет вытирать ноги об беспризорников — то их судьбой может обеспокоиться некто, враждебный этому самому государству. И если это произойдёт, то кто-то получит в свои руки немалую и послушную, преданную силу, способную скрутить в бараний рог и поставить на колени, без преувеличения, всю страну…

Впрочем, и на Ленинградском вокзале крутиться приходилось осторожно — день на день не приходился (точнее — ночь на ночь).

А на Ярославском, одно время взяли за моду, пускать в платный зал людей по специальным билетам (которые стоили не так уж дёшево), а через полчаса-час, выкидывали тех же людей на улицу. Протестующих избивали. Со мной раз произошёл похожий случай. Правда, как ни странно, от дубинок и пинков меня спасла моя наглость. Мент, который пытался меня выкинуть, был дагестанцем (и в этом мне очень повезло). Они там привыкли, что если бомжи и кричат, то что-то бессвязно-жалобное. Я же стал на весь зал демонстративно громко орать о том, что мол, "черножопые русских в Чечне режут, теперь уже вот с московских вокзалов на мороз гонят, скоро всю Москву так из своих квартир повыкидывают!.." Брал конечно на пушку, но — подействовало. Среди окружающей публики поднялось недовольное ворчание, мент-кавказец немного подрастерялся, какая-то баба тоже принялась возмущённо кричать, что уже не в первый раз замечает, как с людей деньги берут, потом выгоняют… Подошёл охранник. Мент предпочёл свалить. Охранник сказал, чтобы я перешёл в другой зал по соседству. Эту ночь я всё же провёл в тепле. Но урок усвоил. Больше, за вход на московские вокзалы, деньги не платил никогда.

Одно время мотался на последней электричке в Калугу — в компании с огромным количеством украинцев, торговавших днём на Киевском рынке, а на ночь отъезжавших в Калугу (где ночевали в платном зале — довольно дешёвом). Мест на вокзале в Калуге, на всю эту публику не хватало, весь пол покрывался картонками, на которых спали люди. То и дело слышались реплики, типа: "От, николы б ни подумав, шо пид старисть буду як бомж на полу валятысь"…

Но постепенно украинцев начали всё сильнее и сильнее прижимать — и со стоимостью билетов, и с ночёвками в Калуге (у наших начальников всех мастей, буквально патологическая страсть к изобретению всё новых и новых проблем для людей), их число сильно уменьшилось (в смысле — число отъезжавших на ночь в Калугу). "Демократия" по части ночёвок на калужском вокзале, стала потихоньку искореняться.

Стал ездить в Рязань. Но там вокзалы (Рязань-1 и Рязань-2) холодные — что твой холодильник. А ночные электрички, были буквально битком набиты бомжами. Прямо какие-то бомж-эшелоны, хоть прямо на месте, без всякой подготовки, снимай фильм ужасов, или антикремлёвско-пропагандистский ролик о кошмарной России. Но в том-то и дело, что ни одна кинокомпания мира, не удосужилась, хотя бы мельком, показать человечеству этих несчастных — молодых и старых, мужчин и женщин, русских и азиатов, в самых невообразимых лохмотьях, с самыми ужасными на вид язвами, ссадинами, синяками и кровоподтёками; в вагонах, буквально пропитанных нестерпимо-концентрированным запахом мочевины. Мне, бомжу, смотреть было жутко на этих живых мертвецов — в сравнении с которыми, пресловутые "чеченские беженцы", о которых так печётся европейская общественность, показались бы собранием британских лордов!

И такой "бомж-эшелон" отправлялся из Москвы в Рязань каждый вечер…