Пропасть

Трудно придумать — с чем вообще можно сравнить российскую государственную систему и образ мышления её граждан. Ведь нельзя даже сказать, что у нас африканский уровень гуманизма. Насколько мне известно, в Африке никто с пеной у рта не кидается на стенку, при виде нищенских трущобных поселений. Все понимают — людям надо где-то жить. Какие бы они ни были — это всё-таки люди. Если воробьям позволено вить гнёзда, а паукам — плести паутину, то неужто можно отказать в праве на своё жилище человеку? Он что — хуже воробья, или паука? Если государство не может само предоставить жильё всем гражданам — оно не вправе мешать им самим сооружать хоть какую-то крышу над головой. Это понятно любому диктатору-людоеду из самых диких джунглей. И абсолютно непонятно представителям власти, и немалому количеству самых обычных граждан, "демократической" России… Так с чем же, или с кем, сравнить в этом плане нашу страну и её хозяев? Разве что с обезьяньей стаей — но слышал, что и обезьяны порой помогают друг дружке, демонстрируя нечто вроде солидарности…

А ведь не всегда русские были такими. Так мне, по крайней мере, кажется. Не хотелось бы ошибиться. Ведь есть многочисленные литературные свидетельства того, что когда-то наши предки терпимо и даже благожелательно, относились к убогим, юродивым, странникам (слов: "бомж", "бич", "маргинал", "деградант" — тогда не знали). Человек, бредущий пешком с одного края великой страны на другой (допустим, на поклонение Святым Мощам, в один из отдалённых монастырей), был рад, заметив мелькнувший меж деревьев огонёк. Знал — главное сделано. До людей добрался. Люди не прогонят. Уж на лавке-то место всегда найдётся. Покормят, чем Бог послал — и будут с интересом слушать рассказы странника, о виденных им землях.

Нужно ли напоминать о том, что красивейший Храм России, назван в честь Василия Блаженного — юродивого, который зимой и летом ходил в рванье и босиком. Даже Максим Горький, скитавшийся в предреволюционные, не столь уж давние и благочестивые времена, не знал слов "бомж", или "спецприёмник". И Гиляровский, тоже доживший до советских времён и вдоволь поскитавшийся в молодости, писал о том, что любой бродяга, разбойник, беглый — мог запросто переменить образ жизни. Те же бурлаки, например, часть года бурлачили, а другую часть — разбойничали. И сам Гиляровский был не в ладах с законом, что не мешало ему свободно разгуливать по стране, меняя самые разнообразные занятия. А когда надоедало — превращался во вполне законопослушного гражданина.

Так было. Не являлась Россия бездушной ордой взбесившихся обезьян. Были минусы, свойственные и многим другим странам той эпохи. Но чтобы уровень человечности скатился явно ниже обезьяньего?!.. Только в обезбоженной, лишённой представлений о чём-то святом, стране, возможно подобное.

Может быть я кого-то обижаю своими рассуждениями. Но знаете ли, у меня больше поводов для обиды на власть и на общество, эту власть поддерживающее. Так что извините…

Сегодня я никуда, ни на каком пригородном, не поеду. Просушив вещи, направлюсь на главный вокзал и (так и быть) заплатив, пойду в платный зал ожидания. Там можно чуток расслабиться. Даже телевизор имеется. Наверное опять увижу мамашу с сыном, уже долгонько обитающих в этом зале. Пожилая деревенская баба рассказывает всем и каждому, на весь зал, о том что её сын, видите ли, хочет стать милиционером. А его без взятки, в школу милиции под разными предлогами не берут. Но он своего добьётся!

М-да, у каждого своя голубая мечта…

Однажды попыталась найти сочувствия у меня. Но я заткнул ей рот не слишком вежливым вопросом: "А что — он такой тупой, что его даже в ментовку не берут?" Больше не подходит. Да и нет особой нужды — публики на вокзале хватает. Хмурая хохлушка, торгующая на рынке и ночующая на вокзале (обычное дело; простенькие дешёвые гостиницы в крупных российских городах — величайшая редкость), как-то подала сварливую реплику: "Та воно вам надо, шоб вын людын чепляв, як той пёс? Шо це таке — мылыционэр? Мыслывэць на людын! Хиба ж бильш нияких вариантив нэмае? Хлопэць файный, на шо ему ця погана лямка?!" Но мамаша на её слова — ноль внимания. А больше никто и не комментирует. Сидят, посмеиваются. Пусть тычется лбом в стенку, пока не надоест.

Моё внимание невольно цепляется за слово "файный", из тирады торговки. Словечко польское, пользуются им на западной Украине, на восточной скажут "гарный". Далековато её занесло. Орёл ведь — не киевское, а курское направление. Мимо здешних мест поезда идут в Донбасс, Крым, Днепропетровск. Впрочем — мне ли удивляться?..

Крутятся в том же зале и другие мать с сыном — тихие, молчаливые, какие-то обтрёпанные. Из Тверской области приехали, клюкву на местном рынке продают. Говорят — у них там она дешёвая, не разживёшься, а в Москве торговать не позволяют. Вот, в Орле выкручиваются.