Читаем Пропасть полностью

Неподалёку от железнодорожных платформ расположено трамвайное кольцо, к которому спешат пройти многие из сошедших с электрички. Кому-то нужно попасть на рынок, кому-то в центр города, в какие-нибудь конторы-офисы-управления; кому-то на работу. Но — между платформами и трамвайным кольцом, лежат железнодорожные пути. А переход установлен далековато — в самом конце платформы. Кому охота туда идти (да ещё зачастую — с сумками), давать порядочного кругаля, если трамвайная остановка — вон она, её буквально видно. И трамвай уже на подходе… Что за препятствие — рельсы?! Перешагнуть их — да и всё. И толпа приезжих провинциалов, широкой лавой прёт через пути…

А их уже берёт в полукольцо цепь омоновцев. Тут как раз их любимое место охоты на людей. Так сказать — промысловая точка.

Слышатся женские крики, причитает какая-то бабка, чью тачку с сумкой уже сцапал дюжий омоновец (ещё вопрос — вернёт ли?), кто-то кинулся бежать… Догнали, бьют…

Облава завершена в образцово короткий срок. Толпу сцапанных ведут (кого и за шкирку) в какую-то забегаловку полуподвального типа, где задержанные будут, вроде как "оштрафованы". То есть, с них сдерут деньги — без всяких, разумеется, справок и протоколов. Сумму сдёра определят на глазок сами грабители в законе. А глаз у них намётанный, они примерно улавливают, кто сколько в состоянии дать. Не желающих платить — либо бьют (в первую очередь — молодёжь), либо шантажируют, угрожая судом и "большими неприятностями" (хорошо действует на бабок — особенно деревенских). Потом, тех кто заплатит — выгонят. Что будет с теми, кто не заплатит — зависит от разных "нюансов" (от самого задержанного и от того, насколько охота омоновцам с ним возиться). Это не предположения — меня самого попервой угораздило попасть в лапы этих вымогателей. Всё происходило именно по описанной мной схеме. С учётом моего абсолютно уязвимого положения (отсутствие документов, прописки, жилья, работы — и наличие судимости) я не мог себе позволить роскошь вступать в какие-то препирательства и качать права. Меня вполне устраивало то, что омоновцев не интересовали документы задержанных. Если бы они проверяли документы, то учитывая моё бесправие, могли бы полностью выгрести всё из карманов — не ограничиваясь какими-то рамками. Поэтому я предпочёл отделаться "малой кровью", предоставив прерогативу возмущаться, другим задержанным. Пусть "нормальные люди", которые в конце концов эту власть избирают, пытаются добиться какой-то справедливости. Стану "полноценным" — сам буду пальцы веером растопыривать. А пока необходимо выживать…

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии».В первой книге охватывается период жизни и деятельности Л.П. Берии с 1917 по 1941 год, во второй книге «От славы к проклятиям» — с 22 июня 1941 года по 26 июня 1953 года.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное