Пропасть, чтобы вернуться

И только тут Лисси заметила в тени двух высоких буков, увитую плющом, небольшую беседку. К ней они и направились. Сердце девушки тревожно сжалось, неуверенно оглянувшись на замок и горы, она постаралась взять себя в руки. Ведь не в первый же раз её используют для своих игр властвующие над мирами. Вот только почему-то ей совсем не хотелось идти на эту встречу с повелителем. Жер`Олом вздохнула и, с усилием прогнав навязчивые тревоги, смело пошла за своим учителем.

Глава 28

Когда они вошли в беседку, повелитель стоял к ним спиной, но заслышав шаги, обернулся. Лисси внутренне собралась. Её господин умел видеть насквозь, улавливал любое колебание в настроении. За семь лет он ничуть не изменился: темные волосы, всегда аккуратно уложены, мягко спускались ему на плечи; глаза — глубокие, таящие в себе и угрозу, и величие, и тайну… в них можно утонуть, поэтому лучше смотреть себе под ноги, так гораздо безопаснее. Это она поняла еще девочкой и старалась не забывать. Его бархатный голос легко превращался в жесткий, почти с отзвуком металла, и тогда можно было ожидать все, что угодно. Ему одному угодно.

— Жусс. Лисси. Вы задержались… — холодный тон, скользящий взгляд суровых глаз.

— Просим прощения, мой повелитель, мы торопились, как могли… — склонился до земли Жусс.

Повелитель лишь пренебрежительно махнул рукой.

— Итак, к делу. Жусс, оставь нас.

— Слушаюсь, мой повелитель.

Лисси заметила, что на лице её учителя не дрогнул ни один мускул, но его взгляд, резко брошенный на нее, говорил о многом. Было в нем и недоумение, и вопрос и предупреждение — все вместе — неприятный коктейль.

Оставшись наедине с повелителем, она опустила голову, боялась посмотреть на него, ожидая, когда он сам начнет разговор. Но господин отчего-то медлил. Неспешно прохаживался — два шага направо, два налево. Лисси наблюдала за его черными до блеска начищенными дорогими туфлями и отвлеченно думала о том, кто так старательно ухаживал за обувью повелителя — личный сапожник или же какой-нибудь служка-мальчонка лет семи-десяти.

Повелитель неожиданно остановился напротив нее. Лисси вздрогнула, когда он дотронулся до её подбородка рукой, приподнимая за него, внимательно посмотрел в глаза.

— Чего вы боитесь, Лисси?

— Ничего, — ответила она, отводя взгляд.

— Разве? — он провел по её лицу спрятанными в тонкие перчатки длинными пальцами, на безымянном и мизинце — по перстню в красивой дорогой оправе. Лисси засмотрелась на них, следя за его рукой. Она не торопилась с ответом, а господин продолжал задавать вопросы, — А как же боль? Вы боитесь боли?

«Чего он хочет? Почему спрашивает?» — крутились мысли. Девушка кивнула и облизнула в миг пересохшие губы. Так хотелось сбежать, спрятаться, но она не смела.

— Да, вы боитесь боли. Её все боятся, даже боги. Она такая разная — физическая, эмоциональная, пугающая, не так ли? — он, наконец, отошел в сторону, задумчиво продолжил, — впрочем, это не так важно и не так интересно, по крайней мере сейчас. Я позвал вас не для того, чтобы беседовать о видах боли и её воздействии на тех или иных существ. Думаю, вы знаете о том, что порог чувствительности для каждого — свой. Кто-то страдает от смерти домашнего животного, а кого-то не задевает смерть близких. Кому-то больно от укуса комара, а для кого-то не страшен даже укус змеи.

Он замолчал. Но было очень неуютно в этой повисшей тишине. Ветер, влетевший в беседку, потрепал волосы повелителя, слегка поиграл с полами его черного, отливающего синим, пиджака, едва прикоснулся к плащу Лисси, её шляпе и вылетел за порог. Девушка позавидовала проказнику, она чувствовала, что тучи сгущаются над её головой и вот-вот грянет гроза.

— Молчите? — тихо спросил он через некоторое время. — Стало быть, согласны со мной?

— Да, мой повелитель, — ответила так же тихо, еще не понимая до конца куда он клонит.

— Мне нужно, чтобы вы выполнили одну мою прихоть. Я помню, что просил вас уже об этом однажды и помню, как вам было трудно после моей просьбы, но вы справились тогда. Думаю, справитесь и в этот раз. Это очень важно, Лисси, ОЧЕНЬ.

— Что я должна сделать, мой господин? — спросила девушка, бледнея.

— Нужно, чтобы вы стали на некоторое время Хельгой д`Аймон.

'О, нет! Только не это!' — отчаянно закричал её разум. Она помнила, слишком отчетливо помнила, как несколько лет назад её просили стать Хельгой. Казалось бы ничего сложного — код облика д`Аймон она знала и даже сняла оттиск с её перстня — Лисси нужно было всего в течение десяти минут посидеть в темной комнате, изображая из себя одноклассницу, что она с легкостью и сделала. Но потом целый месяц пришлось восстанавливаться — Жер`Олом не могла есть, её тошнило; кожа на всем теле стала дряблой, как у старухи; живот крутило болью. Самостоятельно ни ходить, ни сидеть не получалось. Лисси могла только лежать, испытывая невероятную усталость и ноющую боль во всем теле.

— Самоотравление, — констатировал старик-лекарь. Учитель привел его с собой, когда нашел чуть живую ученицу, лежащую на полу в её комнате, — Надо полюбить себя и тогда все восстановится.