Мишка прочитал сообщение, тут же стёр его, спрятал мобильник в карман.
– Что там? – Санатов пролез внутрь палатки, упал рядом с другом на резиновый матрац.
– СЧХ приказал не отвечать ни на какие проявления провокаций.
– Твою… – Серёга тихонько присвистнул. – Значит, что-то готовится. Видно, Серёга сумел-таки наступить на «хвост» «Гюрзе». Ладно, пойду помогу Вике приготовить хавчик. А ты тут тоже долго не торчи. Наблюдатели могут заинтересоваться долгим отсутствием. Закинь удочки. Позагорай. И около девчонки покрутись. Для вида. Притупи внимание соседей. Кстати, действительно, что ты теряешься? Классная девочка!
– Да иди ты, кобелина старая! – отмахнулся Дмитриев.
Санатов принялся выбираться из палатки, тихо приговаривая:
– Можно подумать, он кобель молодой.
Вилену Ивановичу Щетинин тоже передал сообщение. Оно было лаконичным: «Срочно отзовите контрактников из отпуска. Придумайте любой повод. Мне нужно, чтобы они зашевелились».
Урманский вздрогнул всем телом, когда дверь неожиданно распахнулась и на пороге появился хозяин кабинета.
– Александр Васильевич, как себя чувствуете? – Щетинин с наигранным оптимизмом заглянул в лицо сидящего на стуле профессора, присев перед ним на корточки. – Только не вздумайте делать глупости. С вашей дражайшей половиной всё будет в порядке. Завтра, максимум через два дня, снова будете вместе.
– Они… – Урманский вскинулся. – Они с вами связались? Да?
– Нет. – СЧХ отрицательно покачал головой. – И, слава богу, что не связываются. – Подполковник поднялся на ноги, притянул к себе стул, оседлал его: – Они ждут, – продолжил мысль следователь. – Знают, что у нас есть их данные. Потому рассчитывают на то, что мы первыми дадим о себе знать.
Кононов и учитель переместились ближе.
– Так в чём дело? – вторично, и на этот раз нервно, спросил Урманский.
– В том, что это было бы глупостью с нашей стороны. И позвольте объяснить почему.
Профессор с трудом держал себя в руках. Щетинин это видел. Но иначе поступить не мог.