Пропавшая гора

Но индейцы еще в пятидесяти ярдах; неожиданно, с удивленными возгласами они останавливаются, потому что увидели его. В их сердцах суеверный страх. Они считали, что окружат коня, но на его спине человек: это соответствует суеверию тех, кто не раз преследовал Крестоносца.

Молодой англичанин видит это странное поведение, но не понимает его причины. Однако он знает, что долго стоять они не будут; в лучшем освещении он видит разрыв в их линии, поворачивает к нему коня, произносит приказ, касается коленом и скачет вперед, намереваясь воспользоваться возможностью.

Через десять шагов он оказывается между двумя всадниками койотеро, но тут чувствует, что узда вырывается у него из руки, он слетает с седла, падает и с силой ударяется о землю!

К счастью, он не ошеломлен и не теряет сознание; он знает, что произошло — его поймали, это лассо. Правая рука его свободна, он мгновенно вскакивает достает нож, перерезает веревку и освобождается.

Это было бы бесцельно, если бы у него была другая лошадь. Но умное животное, как будто понимая, что произошло, не убегает, а остается рядом, и еще через мгновение хозяин снова у него на спине.

Прямо перед ним просвет, и храбрый юноша снова скачет вперед; ему способствует охватившее индейцев смятение. В тусклом свете они не отличают необычную лошадь от своих, и их удивление усиливается от суеверного страха; это держит их на месте. Они лишь перекрикиваются, задают друг другу вопросы, но не пытаются преследовать.

Генри Трессилиан уже считает себя в безопасности, когда один индеец, державшийся за остальными, выходит вперед и галопом, как и он, мчится к нему. Прежде чем Генри успевает повернуть, животные с силой сталкиваются, лошадь индейца встает на дыбы и сбрасывает всадника. У того в руке ружье; видя бледнолицего, он поднимает ружье к плечу и прицеливается. Но не успевает нажать на курок: англичанин тоже успел достать пистолет и стреляет первым. Дикарь, издав болезненный крик, делает, пошатываясь, один-два шага и падает на траву.

Больше перед ним никого нет; хозяин отдает коню приказ, и они уносятся с такой скоростью, словно участвуют в гонках.

Глава XXV Снова наверху

Проходит какое-то время, прежде чем индейцы приходят в себя. Они все еще не знают: призрак ли черный конь или он из плоти и крови.

Только после того как они собираются и совещаются друг с другом, эта загадка разгадывается. Самые умные из индейцев приходят к выводу, что один из бледнолицых каким-то образом спустился с вершины, поймал коня и сел на него. У них есть явное доказательство, что по крайней мере всадник — плотское существо: их товарищ, лежащий на земле с пулей в теле.

Это зрелище возрождает их гнев, и от мстительных криков дрожит небо. Но ненадолго. Наступает тишина, и в ночи слышны звуки скачущей лошади: это уходит беглец, побуждая индейцев начать преследование.

Они галопом скачут вслед, но не все, примерно половина поворачивает лошадей к утесу. Если белые люди сумели спустить вниз одного, должны быть какие-то следы этого, и индейцы намерены их отыскать.

* * *

Невозможно описать чувства оставшихся наверху, особенно тех, кто стоит на карнизах, ожидая результата. Они не могут дать сигнал поднимать их, пока не узнают, погиб ли их посыльный или ушел, и с того момента, как он отошел от утеса, они не знают, каков результат. Напряженное ожидание с самого начала: они не видели проезжающих внизу индейцев, но слышали удары копыта о камень или о твердую землю. Они не знают, что это означает, но понимают — что-то неблагоприятное, враждебное. Лошади внизу не могут быть без людей на спинах, а это враги.

Напряженно прислушиваясь, они слышат какие-то непрерывные крики и вой койотов по всей равнине. Это тоже их удивляет, но они не успевают об этом подумать; более понятные звуки достигают их слуха; ржание лошади. Большинство знакомо с своеобразным ржанием Крестоносца и узнают его.

Теперь слушают еще внимательней. Но недолго, потому что новые звуки до предела усиливают опасения: голоса множества людей, судя по акценту, индейцев.

Роберт Трессилиан, который вместе с гамбусино все еще стоит на самом нижнем карнизе, чувствует, как сжимается сердце, и восклицает:

— Мой бедный мальчик! Он погиб, погиб!

— Подожди, сеньор, — отвечает Висенте, с усилием стараясь сохранить спокойствие. — Мы этого еще не знаем. Еще не все потеряно. Ваш храбрый сын может воспользоваться этим смятением. Oiga! (Слушайте!) Что это?

Его вопрос связан с новым взрывом криков на равнине, потом мгновенная тишина и гул от столкновения двух массивных тел, потом выстрел и сразу на ним крик — стон.

— Пистолет! — восклицает гамбусино. — Тот, что взял с собой сеньор Энрике. Я уверен, что это стрелял он.

Отец слишком встревожен, чтобы ответить, но прислушивается с громко бьющимся сердцем.

Слышен стук копыт идущей галопом лошади, и это его подбадривает: может, его сын спасся.

Снова громкий смешанный шум, со множеством восклицаний, мстительно звучат голоса; потом топот других лошадей: по-видимому, началось преследование.