Пропавшая гора

Что теперь делать: подтянуть веревку и самим подниматься? Как будто больше нет причин оставаться; посыльный либо в безопасности, либо схвачен; так или иначе назад он не поднимется. Так что они могут возвращаться на утес.

К тому же пора подумать и о собственной безопасности. Полоска света на горизонте предвещает восход луны. Ее лучи уже отражаются на равнине, разгоняя темноту, делая видимыми предметы, и теперь они видят внизу на ллано темную массу всадников, направляющихся к месе.

— Нам пора подниматься, дон Роберто, — говорит гамбусино, — они направляются сюда. И, если увидят висящую веревку, увидят и нас, и тогда мы погибли. У них с собой ружья, а мы будем совсем недалеко от них, не дальше тридцати ярдов. Por Dios! Если они увидят нас, мы погибли!

Дон Роберто не возражает. Ушел ли его сын или захвачен, в обоих случаях он не может вернуться к ним. Как и спутник, он понимает близость опасности и соглашается подниматься.

Они молча подтягивают веревку и, как только она оказывается в их руках, передают наверх сигнал поднимать их. Сначала один обвязывается веревкой, и его быстро поднимают; потом веревку опускают, и, поднятый невидимыми рукам, устремляется вверх второй.

Теперь на следующем карнизе четыре человека; точно таким же образом они один за другим поднимаются, наклон карнизов помогает в подъеме. Все проделывается бесшумно, осторожно: теперь дикари видны внизу у основания утеса.

Без помех добрались до последнего карниза и считают уже что опасность миновала.

Увы, это не так! Тишина нарушается камнем, сдвинутым с места и покатившимся вниз. В это же мгновение над горизонтом показывается предательская луна, делая их видными индейцам.

Следует хор диких криков и выстрелы — целый залп; пули ударяются в камни и отбивают от них осколки; сверху тоже начинают стрелять в темную массу, разгоняя ее.

Последнего человека поднимают на вершину, но те, кто его вытягивали, видят, что в петле не живой человек, а труп, изрешеченный пулями.

Глава XXVI Ушел — теперь опасности нет

Убедившись, что индейцы его не преследуют, Генри Трессилиан начинает надеяться: если ничего не произойдет, Крестоносец его унесет. Он начинает думать о том, в каком направлении нужно двигаться. Но сначала нужно определить, в каком направлении он двигался до сих пор, потому что он поскакал в первый представившийся разрыв в линии всадников.

Первые лучи восходящей луны дают ему возможность увидеть, где он находится — к счастью, он на верном пути. Дорога к Ариспе идет на юго-восток, при этом нужно сверху или снизу обойти озеро. Дорога сверху прямая, снизу — в обход; но в первом случае нужно будет миновать лагерь индейцев, которые могут его заметить. Однако корраль из фургонов в двухстах или трехстах ярдах, и это дает ему возможность пройти незаметно; безгранично веря в своего коня, он решает рискнуть.

Это ошибка: он не принял во внимание, что в лагере услышали шум и звук выстрела его пистолета; все оставшиеся в лагере краснокожие должны были это слышать. Так оно и было. Поэтому, когда он уже наполовину объехал верхний конец озера, то увидел, что равнина перед ним покрыта темными фигурами — это всадники — и услышал, как они перекликаются друг с другом. Одного взгляда достаточно, чтобы понять, что тут ему не проехать. Как ни быстр его конь, пули быстрей.

Он резко останавливается и разворачивает коня на запад, чтобы попытаться сделать то, что должен был делать с самого начала — обходить озеро снизу.

Теперь объезд гораздо больше: он уже проделал большой путь в обратном направлении; теперь его приходится повторить в обратном направлении; но выхода нет, и, сожалея о своей ошибке, он как можно быстрей едет обратно. И вскоре начинает особенно сожалеть о своей ошибке. С этой стороны он тоже прямо перед собой видит всадников — тех, от которых ушел раньше. Они рассыпались по всей равнине, очевидно, ищут его. Все видят его и пытаются перехватить. Ему не пройти ни в какую сторону, и торжествующие крики койоторос говорят, что они уверены в том, что схватят его. И он сам едва не начинает в это верить: куда бы ни пошел, придется пройти через град пуль.

Снова он останавливается и в нерешительности сидит в седле. Риск кажется равным, но рискнуть все равно придется: выхода нет.

Ха! Он есть! Генри кое-что вспомнил. Он вспомнил, как животные из лагеря вброд переходили озеро. Почему это не может сделать Крестоносец?

Быстро приняв решение, он поворачивает коня к воде, и спустя секунду-две Крестоносец погружается в воду по самую подпругу; идет он легко, словно вода не выше щеток над его копытами.

Снова с обеих сторон слышны крики индейцев, полные удивления и разочарования; возвращается их вера в сверхъестественного коня.

Но вскоре они тоже вспоминают, что озеро мелкое, и не видят ничего необычного в том, что беглец пытается его пересечь. И, не теряя времени, пускают лошадей вскачь, чтобы перехватить его на восточном берегу.