Пропавшая принцесса. Мечтатель

Жан аккуратно собрал бумаги, бегло просмотрел их. Большинство касалось финансов. После того как армия герцога отбыла на запад навстречу повстанческой армии, власть Канцлера в столице значительно укрепилась, правда по всей видимости ненадолго. После падения Либека, все связи Ле Клерка с повстанцами оборвались. Жан также как и все жители столицы питался в основном слухами. Правда кроме этих слухов через его руки проходили различные бумаги, но после своего провала Жан не решался вскрывать запечатанную корреспонденцию. Жанна строго-настрого запретила ему это делать. Теперь он удовлетворялся беглым просмотром несекретной документации, а она состояла в основном из финансовых документов. Жан припомнил, как в начале своей работы у Великого Канцлера совершенно терялся в этих бумагах. Постепенно он научился в них разбираться и безошибочно отделял главные документы от второстепенных. Жан знал, что Канцлер очень ценит это его качество. Секретарь отложил в сторону запечатанные конверты, один из которых был небрежно скреплён печатью Де Боша с летящим драконом. Руки его чесались вскрыть документ, но усилием воли Жан обуздал свои желания. Он ещё раз просмотрел финансовые бумаги, чутко прислушиваясь, ожидая каждую секунду услышать вызов от своего хозяина. На глаза ему в который уже раз попалась бумага, в которой значилось: прошу срочно выделить тысячу золотых гиней на строительство оросительного канала в землях барона Жака Лемана. Жан ещё раз взглянул на бумагу. То, что сумма была завышена примерно в десять раз его не удивляло. Это было обычное дело. Местные губернаторы всегда просили гораздо больше, чем им было нужно, дабы получить хоть что-то. Кроме того, они никогда не забывали учесть интересы самого Канцлера. А интересы эти могли значительно превышать стоимость самих работ. Жан понял, что привлекло его внимание. Леман, это был обедневший барон из некогда знатного рода. Его отношения с Королевским Советом были очень натянутыми. За всё время работы у Канцлера, Жан не мог припомнить, чтобы барону Леману выделяли хоть один фунт из королевской казны. И вот теперь уже в третий раз для этого мелкого человека запрашивалась огромная сумма. В ответ на две предыдущие просьбы на бумаге появлялась размашистая надпись, сделанная рукой Канцлера: выделить немедленно! Жан был уверен, что и в этот раз требование Лемана будет удовлетворено. И самое главное, это было именно требование! Не просьба! От Канцлера требовали выделить деньги, и он неизменно эти приказы исполнял, не забирая себе из этих колоссальных сумм ни одной гинеи!

— Жан! — услышал секретарь визгливый окрик Канцлера.

Он поспешно вскочил на ноги и подхватив бумаги поспешил в кабинет.

— Мне уйти, Ваша Светлость? — осведомился Жан, положив бумаги на стол перед своим хозяином.

— Нет. Я быстро с этим разберусь! — Канцлер сделал пухлой рукой нетерпеливый жест.

Жан поклонился и отступив на шаг замер на месте. Канцлер небрежно отложил в сторону конверт с печатью Де Боша и принялся просматривать финансовые документы. Даже находясь далеко от стола, Жан увидел, как на бумаге Лемана появилась утверждающая резолюция.

— Что говорят в столице? — спросил Канцлер, не поднимая головы от бумаг.

Вопрос прозвучал как бы между прочим, но Жан прекрасно знал, что Первый министр случайных вопросов не задаёт.

— На рынке болтают, что гоши разбили мятежников под Карсом, а Лалатина погибла!

Произнеся эти слова, Жан вперился взглядом в лысеющую макушку Канцлера. Склонённая голова министра дрогнула, как будто он собирался неприлично хохотнуть. «Королева жива! И не в плену!» — подумал секретарь. Сам он был уверен, что Лалатине Рейгарден удалось выскользнуть из лап герцога. Сперва он даже не верил, что битва под Карсом проиграна повстанцами. Однако со временем стал считать, что это правда. Поражение стало для него и Жанны тяжёлым ударом. Жан убеждал возлюбленную, что война ещё не закончена, но сам не то, чтобы до конца в это верил.

— А ты как думаешь? — Канцлер поднял голову, его холодные цепкие глаза впились в лицо Жана.

— Мне кажется, что Лалатина Рейгарден жива и не в руках Де Боша, — не отводя взгляда отвечал Жан.

— Почему ты так решил? — в голосе хозяина Жан почувствовал заинтересованность.

— Не знаю, Ваша Светлость. Это просто мои ощущения, — Ле Клерк постарался, чтобы его ответ звучал максимально равнодушно.

Канцлер загадочно улыбнулся, и вернулся к бумагам. Наблюдая за ним, Жан размышлял о том, подозревает ли его Канцлер, и если подозревает, то что это, сомнение или уверенность? В любом случае, Жан не был арестован и передан в руки тайной полиции. Если Канцлер уверен в том, что Ле Клерк осведомитель мятежников, то тот факт, что он всё ещё на свободе означал, что Первый Министр всё ещё намерен вести некую сложную игру. И Жан ему всё ещё нужен. На самом деле именно это убеждало Ле Клерка в том, что Лалатина жива и свободна, более чем что-либо другое. Но сказать об этом Канцлеру он, конечно, не мог.

— Я закончил! — министр протянул Жану подписанные документы.