Пропавшая принцесса. Мечтатель

Пребывание дома стало для Роберта разочаровывающим. За пять лет вдали от родного очага он успел позабыть о многом, о чём реальность заставила его вспомнить со всей неотвратимой жёсткостью. Убогость их фамильного «замка», представлявшего собой просто кучу полуразвалившихся каменных строений, по мнению Роберта скорее напоминавших овчарни, тупость тётки и матери, ограниченность племянников, не умевших ни читать, ни писать, всё это произвело на младшего Найта самое удручающее впечатление. В детстве эти строения казались ему неприступной крепостью, а теперь он видел перед собой просто кучу развалин, между которыми паслись эти дебильные овцы. Очень быстро всё здесь стало ему ненавистно. Двоюродные братья дичились его и, вероятно в тайне насмехались. Роберту казалось, что он попал в совершенно чуждый для себя мир, где нет для него ничего привлекательного. Единственным светлым пятном для него мог бы стать Артур, но старший брат погиб, его больше не было на свете. Мать твердила ему о том, чтобы он срочно ехал знакомиться с вдовой брата. Она напоминала ему занудного старого попугая, вернее курицу. Хотя курицы не умеют разговаривать. В конце концов, Роберту всё здесь так надоело, что он с лёгким сердцем покинул отчий дом и двинулся в сторону Замка на Перевале, в котором ждала его встреча с вдовой старшего брата. Ехать было примерно дней пять и по мере того, как Роберт приближался к Замку скорость его передвижения всё замедлялась. Вечером пятого дня он заночевал в деревне совсем недалеко от перевала, хотя отлично понимал, что ещё до сумерек мог бы достичь Замка. Но ехать туда Роберту совершенно не хотелось, не только жениться на этой Элайне, но даже и знакомиться с ней. Лёжа на узкой, застеленной поеденной молью шкурой, жёсткой кровати, Роберт Найт думал о брате, о своём будущем и оно представлялось ему весьма туманным. Он тяжело вздохнул, ему опять пришло в голову, что, если бы Артур был жив, всё стало бы по-другому. Спал Роберт беспокойно, проснулся на рассвете и уже не смог уснуть. Тогда он спустился вниз съел поданный женой старосты деревни завтрак, из остатков вчерашнего ужина и с тяжёлым сердцем пустился наконец в путь. Было холодно, в лощинах стелился серый холодный туман, очень скоро деревня пропала из вида. По обеим сторонам узкой тропы грустно шелестели густые заросли рыжего вереска. Зима была уже совсем близко. Тропинка свернула направо и побежала мимо глубокого ущелья. Холм, по которому ехал Роберт спускался вниз уступами похожими на гигантскую лестницу. Следующим вниз уступе также проходила тропинка ещё более узкая и извилистая. В некоторых местах эта тропа шла по самому краю пропасти, у Роберта сжималось сердце от страха, когда он представлял себе, как мог бы проезжать там, где коню было даже трудно поворачивать. Найт ехал не спеша, надо признать, тётка дала ему отличного коня, на того которого он купил по приезде, Роберт навьючил свои доспехи и другие небольшие пожитки. Ведя коня в поводу, он, не торопясь продвигался вперёд, с неохотой ожидая увидеть с минуты на минуту мрачные башни Замка на Перевале. Сам замок Роберту видеть не приходилось, но ему почему-то казалось, что он будет непременно мрачным. В ущелье было тихо, высоко в небе парил ястреб, раскинув крылья. Роберту казалось, что он неподвижно застыл в воздухе. Издалека послышался громкий стук копыт, он эхом пробежал по ущёлью усиливаясь с каждой секундой. Вначале Роберту казалось, что всадник догоняет его, но потом он понял, что конь скачет внизу, по идущей над пропастью тропинке. У Роберта похолодело сердце, судя по скорости, с которой приближалось эхо, всадник мчался с удивительной скоростью. Найт невольно остановил коня ожидая появления лошади с седоком на тропинке у своих ног. Через секунду он увидел серого в коричневых пятнах коня, который стрелой мчался вперёд. Приглядевшись, Роберт увидел в седле девушку. Он решил, что это девушка, потому что длинные ярко рыжие волосы развивались на ветру, лицо всадницы он конечно разглядеть не мог. Девушка была в чёрном камзоле и сидела на коне как мужчина. Впрочем, это было не новостью в этих диких краях. Вначале Роберт подумал, что лошадь понесла и девушка просто не может справиться со своим обезумевшим конём. Но он быстро убедился, что сделал поспешный вывод, когда всадница яростно хлестнула своего коня по крупу, пытаясь заставить его бежать ещё быстрее. «Она с ума сошла!» — пронеслось в голове у Роберта. Этой девушке был либо совершенно неведом страх, либо у неё голова была не в порядке. Найт заметил, что тропинка внизу поднимается наверх, где по всей видимости сольётся с той дороги, по которой следовал он сам. К его облегчению, рыжая всадница уже миновала самый опасный участок дороги и рысью поднималась на холм. Любопытство овладело Робертом, не отдавая себе отчёта в своих действиях, он ударил каблуками своего коня, чтобы догнать девушку. Тропинка нырнула вниз, потом поднялась вверх и одолев подъём Роберт увидел всадницу. Её конь стоял на самом краю обрыва, бока его раздувались, на крупе выступила пена. Девушка находилась спиной к Роберту, он заметил на её поясе меч, рыжие вьющиеся волосы развивал ветер. Наклонившись вперёд, девушка смотрела вниз в затянутую туманом пропасть, как будто пыталась что-то разглядеть на её дне. У Роберта снова замерло сердце от страха за неё. Он поспешил вперёд, и девушка услышала его. Она выпрямилась и тронув поводья развернула своего необыкновенно послушного коня. Найт увидел наконец её лицо и невольно выдохнул с облегчением. Где-то в глубине его сознания таился страх, что прекрасная всадница окажется некрасивой, с грубым мужским лицом, но девушка была прекрасна. Даже более того, взглянув на неё Роберт на секунду онемел. Когда он представлял себе девушку, в которую мог бы влюбиться, то всегда почему-то видел перед собой нежное лицо с веснушками на пухлых щёчках, эти густые рыжие волосы и огромные голубые глаза. Между тем девушка приблизилась, Роберта поразило, что она вдруг уставилась на него с каким-то почти ужасом, лицо её сильно побледнело, она впилась в него так пристально, как будто встретила призрака. Подъехав вплотную, девушка остановила коня и спросила на одном из гельских наречий: