Пропавшая сестра

Через два дня, ранним вечером, Белл с Оливером отправились к пагоде Шведагон, расположенной на холме Сингуттара. Путь туда лежал через хаотичное скопление лотков, где торговали тканями, леденцами, деревянными безделушками и цветами. Торговцы стояли под яркими зонтами, защищавшими от жары. Лотки окружали толпы покупателей. Среди них то тут, то там Белл замечала молодых женщин, подметающих землю.

– Они делают это добровольно, – пояснил Оливер. – Работа на общее благо и добрые дела занимают центральное место в их верованиях. Это ведет к накоплению заслуг и повышает шанс на последующее рождение в благоприятных условиях.

– А почему в Бирме так много пагод?

– Богатые жертвуют деньги на строительство пагод по той же причине: это увеличивает их заслуги. Пагоды поменьше называются по-разному. Название «ступа» вы наверняка встречали. В Бирме их называют зеди. Здешний тип называется одеикта зеди. Это значит, они посвящены благочестию. Но есть и другие виды, где хранятся священные реликвии.

Белл кивнула. Они пошли дальше и вскоре оказались возле лотка, уставленного бамбуковыми клетками. В каждой сидела зеленая птичка, похожая на воробья.

– Вы только посмотрите! – возмутилась Белл.

– Хотите купить такую птичку? – спросил Оливер.

– Птицу в клетке? – Белл даже попятилась. – Нет уж, спасибо.

– Все не так, как вы думаете. Давайте подойдем к торговцу.

Белл неохотно последовала за Оливером.

– Так сколько птиц купить? – спросил он.

– Вы с ума сошли?

– Доверьтесь мне, – с улыбкой ответил Оливер.

Пока он торговался, Белл стояла в сторонке, с беспокойством поглядывая на пленниц бамбуковых клеток. Довольно скоро Оливер с торговцем договорились, и тот выставил три клетки на колченогий столик, стоявший рядом с лотком.

– Все ваши, – сказал Оливер; Белл вздернула брови, но не сдвинулась с места. – Смелее!

– Но мне не нужны эти птицы.

– Просто откройте клетки. Раз птицы ваши, можете их выпустить. Их для этого и продают. Добрый поступок прибавит вам заслуг.

– Ну и ну, Оливер. – Она покачала головой и засмеялась. – А я уж подумала…

– Я не мог отказать себе в удовольствии.

Белл последовательно открыла все три клетки, с радостью глядя, как освобожденные птички выпархивают наружу и поднимаются все выше и выше.

Вместе с Оливером она поднялась по ступеням, ведущим к живописной центральной части, которую он назвал аран. Только оказавшись наверху и увидев многочисленные постройки, Белл поняла: внушительная главная пагода стояла в гуще множества средних и маленьких пагод, разбросанных среди деревьев. Она и не подозревала, насколько здесь многолюдно. Оказывается, для бирманцев посещение пагоды было социально значимым событием. В этом месте собрался чуть ли не весь Рангун. Здесь прогуливались целые семьи, надевшие свои лучшие одежды. Тут же кучками спали маленькие дети под бдительным присмотром бабушек. Были здесь и молодые супружеские пары, стоявшие на коленях, а также группки людей, сидевших за совместной трапезой. Но самое впечатляющее зрелище представляли собой монахи в одеждах шафранового цвета. Они карабкались на нижние террасы пагоды Шведагон.

– Что они там делают? – спросила Белл.

– Проверяют состояние террас.

– Но это же рискованно. Неужели они доберутся до самого верха?

– Похоже что да. Кстати, высота пагоды – триста двадцать шесть футов.

– Боже мой!

– Идемте. Я хочу еще до захода солнца показать вам великолепие пагоды.

Взявшись за руки, они шли мимо массивных колоколов, висящих внутри каменных построек, мимо декоративных павильонов, ограждающих святыни, и удивительно красивых существ, похожих на львов. Белл нравилось человеческое средоточие вокруг главной площади. Какой разительный контраст с тихими тенистыми уголками, где под деревьями молились монахи!

– Она покрыта драгоценными камнями! – восхищенно произнесла Белл, глядя на громаду Шведагона.

– Да, хотя попадаются и обычные стекляшки.

Свет солнца сделался золотистым. К павильонам потянулись глубокие черные тени, поглощая свет внутри. Белл завороженно смотрела на ослепительный блеск купола пагоды Шведагон, освещенного заходящим солнцем. Его свет отражался от самоцветов купола, создавая пылающее каменное чудо, которое Белл видела впервые. На площади тоже появилось освещение: масляные лампы, свечи и редкие электрические лампочки. Изменилась и сама атмосфера. Стало тише и таинственнее, словно вместе с наступавшей темнотой с неба опускалось магическое покрывало, приглушая разговоры и усиливая религиозную значимость момента. Белл даже вздрогнула. Оливер обнял ее за плечи.

– Ну как? – прошептал он, наклонившись к ее уху. – Вам нравится?

– Очень, – ответила Белл, не зная, относится ли ее ответ к красотам пагоды или к чувствам к Оливеру.

Она склонила голову ему на плечо и несколько минут наслаждалась умиротворенной обстановкой. Они двинулись в обратный путь. Оливер держал ее за руку.